Джаннат в тени мечей (СИ)

— А ты мне что, заплатишь? — он скептически выгнул бровь. Альтаир в ответ фыркнул, но промолчал.

— Мог бы просто сказать нет, — сказал он, когда молчать было бы уже невежливо. Напряжённая тишина явилась снова, ещё сильнее и хуже предыдущей.

— Наконец-то вернёмся в Масиаф, — Альтаир потянулся и устало вздохнул.

— Вернёмся, — согласно кивнул Малик, но без особого энтузиазма в голосе. — Только давай пока подождём. Совсем немного.

Его голос звучал тихо, как-то непривычно неуверенно и грустно. Альтаир не ответил, сбитый с толку такой переменой в собеседнике. Орёл, до этого сидевший молча, хрипло засипел, нарушая тишину и требуя к себе внимания. Малик осторожно погладил его по спине, продолжая смотреть куда-то вниз, в одну точку. Альтаиру ужасно хотелось уйти, но он заставил себя молча ждать, пока собеседник придет в себя: из одного лишь уважения. Подобного с Маликом никогда не бывало, и, если быть честным до конца, Альтаир не знал, что ему следует делать. Молчание длилось не так уж долго. Он поднялся на ноги и слегка потянулся. Его лицо по-прежнему оставалось осунувшимся от усталости, да и в целом выглядел он не лучше мертвеца, но он всё равно смог вымучить из себя кривоватую и нескладную улыбку.

— Ладно, теперь пойдём, — Малик слегка склонил голову набок, не переставая криво улыбаться. Альтаир согласно кивнул и вернулся к лошади. Журавля около седла уже не было.

========== Часть 9 ==========

Комната была погружена во мрак. Тёмный и непроглядный, он, словно смола, окутал всё вокруг. Воздух здесь был чрезмерно тёплым и неприятно лился в лёгкие, нагреваясь там ещё больше. Дышать было практически нечем. Мрак в комнате бурлил и заходился рябью, отчего начиналось казаться, что ты надёжно скован в клетке. Малик медленно вдохнул, и от этого у него резко закружилась голова. В лихорадочном тепле явственно не хватало чистого воздуха — только отчётливый запах крови. Малик облизнул высохшие губы, металлический привкус только усилился. Каждый звук исчез, словно он моментально потерял слух. Руки досаждающе выли от усталости, будто кто-то влил ему в кости свинец. Он насилу пошевелил онемевшими пальцами, и нечто железное упало на пол. Неизвестно откуда появилась полоса белого, режущего глаза света, очерченная точными линиями.

Свет отчётливо обозначал очертания железной ножки кеманчи, которую Малик лихорадочно выломал, едва не сломав остальной инструмент. От новообразовавшегося источника освещения не было никакого проку: белая полоса света не рассеивалась и не выходила за обозначенные рамки, словно нарисованная на холсте неумелым художником.

Малик тяжело опустился на колени, ведомый одним лишь чувством усталости. Он медленно вздохнул, опустив голову. Он по-прежнему не слышал ничего, кроме собственного сердцебиения, звучащего подобно перезвону огромного колокола посреди бела дня. Запах крови усилился настолько, что выдержать его стало невозможно. Он выставил руки вперёд, под белесый обрывок странного света, чтоб лучше их рассмотреть. Поначалу его собственные очертания невыносимо рябили, но спустя пару секунд стали плотнее. Комната медленно залилась тускло-красным светом, помечавшим лишь смутные очертания предметов. Руки Малика были липкими от крови, и даже рукава вымокли и прилипли к коже. Он резко отдёрнулся от белого света, но тёмно-красное, едва отличимое освещение никуда не исчезло, а лишь усилилось.

Малик затравленно осмотрелся по сторонам: тени в комнате размывались и медленно двигались, точно лениво ползущие змеи. Где-то совсем рядом зажужжала муха, но очень быстро её гудение стихло, а после и совсем исчезло. Внезапно повеяло холодом, и Малик поёжился, содрогаясь от появившихся мурашек. Красный свет в комнате начал крепчать и становиться ярче. Предметы вокруг становились отчётливей, и вскоре Малик смог различить большой европейский стол, пару стульев и кровать в углу. На полу лежал старый потрёпанный ковёр, довольно маленький и пыльный. В краснеющем мраке, что засел в дальних углах, началось движение. Малик хотел было подняться или хотя бы подобрать ножку кеманчи для самозащиты, но ни руки, ни ноги не хотели слушаться.