Джатаки. Избранные рассказы о прошлых жизнях Будды.

Бодхисаттва и в самом деле в это время принёс воды и принялся за мытьё горшков. "Сегодня наконец-то исполнится моё заветное желание: Прабхавати перепугается до смерти и откроет остальным, что я здесь. А пока надо скоротать время за делом", — думал он. Царица же не узнала его и с презрением сказала дочери:

"Ты мужичка и чандалка, По рождению царевна, Как ты в связь с рабом вступила!"

"Мать не догадывается, что это Куша, не знает, что он ради одной меня занялся подобным делом", — поняла Прабхавати и возразила:

"Всё ты поняла превратно. Рода я не оскверняю, Не мужичка, не чандалка. Это — сын царя Икшваку, А отнюдь не раб презренный! Что ни день, в его столице Угощение готовят Брахманам благочестивым, А всего их — двадцать тысяч. Столько же слонов у Куши, Столько же коней у Куши, Столько же волов у Куши, Столько же повозок разных, Столько же коров доится Ежедневно в его царстве. Это — сын царя Икшваку, А отнюдь не раб презренный!"

"Она говорит очень уверенно; должно быть, это и вправду Куша", — поверила наконец мать. Пошла она с этой новостью к царю. Тот поспешно явился к Прабхавати:

"Верно ли слышал я, что царь Куша здесь?" –

"Да, батюшка. Он уже семь месяцев служит у тебя поваром, стряпает для меня и сестёр". Царь не сразу поверил, расспросил ещё горбунью, но и та всё подтвердила. Тогда царь упрекнул Прабхавати:

"Ты поступила очень дурно, Что о царе нам не сказала, Когда он к нам тайком явился, Прикрывшись повара обличьем, Как кобра — лягушачьей шкурой".

Он тотчас спустился к Куше, приветствовал его, молитвенно сложил руки и стал просить прощения;

"Я провинился пред тобой, Прости меня, великий воин. Ты к нам неузнанным пришёл. Я не предполагал такого".

"Если я отвечу грубо, сердце его разорвётся. Надо его утешить", — подумал бодхисаттва и сказал:

"Здесь виноват лишь я один, Я сам стать поваром решил. Уж лучше ты прости меня. Ты неповинен, царь, ни в чём".

Царь увидел, что Куша настроен дружелюбно, вернулся во дворец и велел Прабхавати немедленно повиниться перед мужем:

"Иди же, неразумная, И повинись перед царём. Быть может, смилуется он, Спасёт тебя от гибели".

Прабхавати послушалась и направилась к нему; сёстры и служанки шли следом. Бодхисаттва стоял на том же месте, одетый как горшечник. Он догадывался, что Прабхавати придёт к нему. "Сейчас я сломлю её гордыню! Будет же она в грязи валяться у моих ног!" — подумал он, всю заготовленную в горшках воду выплеснул на землю, да ещё метлой повозил. Получилась большая грязная лужа. Прабхавати подошла, упала в ноги ему прямо в грязь и повинилась.

Вняла отцовскому совету Прабхавати богоподобная, Челом к ногам припала Куши, Могучего владыки маллов: "Прости меня за все те ночи, Что я была с тобой в разлуке! Не гневайся, великий воин! К твоим стопам я припадаю. Даю отныне обещанье — Услышь меня, о махараджа, — Что никогда не буду больше Противиться твоим стремленьям. Коль ты мольбе моей не внемлешь, Меня сегодня четвертуют".

"Если я отвечу ей: "И поделом тебе будет", — у неё сердце разорвётся. Надо её успокоить", — решил бодхисаттва и ответил:

"Могу ли я мольбы не слышать! Утешься, я тебя прощаю. Я не злопамятен, благая. Ты можешь больше не бояться. Даю отныне обещанье — Услышь меня, моя царевна, — Что никогда не буду больше Противиться твоим стремленьям. Тебя, красавица, желал я И много горя натерпелся. Я всё готов был сокрушить здесь, Чтоб увести тебя обратно".

Тут царь Куша оглядел окружавших его — так сам Индра, царь небожителей, озирает свою свиту — и преисполнился воинской гордости:

"Что же это? Я ещё жив, а мою жену хотят забрать чужие?!" И он, будто лев на царском подворье, потянулся и рыкнул:

"Пусть все в городе знают, что я здесь! — и добавил: — Я возьму их живьём. Снаряжайте колесницы, Конницу готовьте к бою. Я свою явлю вам доблесть, Пусть враги меня боятся".

"Моя задача теперь — взять врагов в плен, — обратился он к Прабхавати. — А ты пойди умойся, принарядись и жди меня во дворце".

Да и самому Куше надо было позаботиться о своей внешности. Для этого приближённые царя мадров прямо на кухонном дворе разбили шатёр. Явился цирюльник. Царю Куше вымыли голову и бороду, причесали его, подали полный набор драгоценностей. Затем он в сопровождении советников взошёл на дворцовую башню, огляделся по сторонам, приосанился, и всё затрепетало под его взглядом. "Настал черёд подвигам!" — возгласил он.

Грозный царь, как лев, расправил плечи И могучим телом потянулся. Восхищённо на него смотрели Обитательницы внутренних покоев.

Царь мадров прислал ему отлично выученного и богато убранного боевого слона. Воссев ему на спину, бодхисаттва, осенённый белым зонтом, приказал: "Приведите Прабхавати!" Он усадил царевну у себя за спиной и во главе войска — боевых слонов, колесниц, конницы и пехоты — выступил из города через восточные ворота, трижды издал боевой клич: "Я царь Куша! Кто хочет пощады, пусть падёт ничком", — и бросился в бой.