Джаз. Великая история империи греха и порока

Однако расовая атмосфера города нормализовалась не сразу. В 1949 году Луи Армстронг, ставший теперь международной звездой, был приглашен в родной город, где ему вручили «Ключ от городских ворот», но этот ключ, судя по всему, открывал только ворота в черный Новый Орлеан; всеми любимый Сатчмо был вынужден остановиться в «отеле для цветных»[986]. В 1960-х журналисты быстро заметили злую иронию в том, что афроамериканская джазовая культура использовалась, чтобы привлечь гостей в город, «все еще скованный железной хваткой институционализованного расизма и апартеида». Но преображение Нового Орлеана в туристический центр сохранило культуру прошлого, и (особенно после кончины Джима Кроу) образ города со временем приблизился к тому, каким был в его золотые годы. Когда перепроизводство нефти в середине 1980-х поставило местную экономику под угрозу кризиса, пережить трудные времена Новому Орлеану помогла репутация города джаза, секса, пьяной ночной жизни и экзотической культуры – именно то, от чего пытались избавиться в недалеком прошлом.

Конечно, еще неизвестно, насколько городу удастся восстановиться после урагана Катрина, обрушившегося на него в 2005 году. Сейчас, когда я пишу эту книгу, возрождение продолжается с переменным успехом, и некоторые бедные черные кварталы города, возможно, уже никогда не вернут своей прежней витальности. Но, как могли подтвердить реформаторы рубежа веков (к своей досаде), бунтарский и свободный дух Нового Орлеана неукротим. И поэтому свою живость и эксцентричность, непокорность и нонконформизм и, да, жестокость и порочность ему не утерять никогда.

Послесловие. Кто же был Дровосеком?

Крыши старого Нового Орлеана. Библиотека Конгресса

А КАК ЖЕ ДРОВОСЕК, ЕЩЕ ОДИН НАРУШИТЕЛЬ СПОКОЙСТВИЯ – как и бандерша, политик «Кольца» и джазмен, – исчезнувший из вида в Новом Орлеане начала 1920-х? После убийства Пипитоне в октябре 1919 года о нем ничего не было слышно. Шли месяцы, но нападений не было, и полиция начала подозревать, что их «демон из пламенных глубин ада» – кем бы он ни был – просто покинул город, как и многие другие влиятельные фигуры новоорлеанского подполья.

Эта версия получила аргумент в свою пользу в декабре 1921 года, когда полиция Лос-Анджелеса сообщила о том, что днем ранее в городе был застрелен новоорлеанец Джозефе Монфре. Убийцей Монфре оказалась еще одна бывшая жительница Нового Орлеана – миссис Эстер Альбано, в первом браке миссис Эстер Пипитоне, вдова человека, которого многие считали последней жертвой Дровосека[987]. По словам миссис Альбано, Монфре убил ее второго мужа, Анджело Альбано – мелкого гангстера, пропавшего в Лос-Анджелесе несколько недель назад – после того, как тот отказался заплатить вымогателю $500. Когда Монфре явился к вдове за деньгами, угрожая убить ее, Эстер Альбано встретила его во всеоружии.

– Я схватила револьвер, – заявила она полиции, – и начала стрелять. Он попытался убежать. Разрядив в него один револьвер, я схватила другой и застрелила его на пороге своего дома[988].

Но, кроме того, миссис Альбано утверждала (по крайней мере, однажды перед тем, как изменила показания), что Джозеф Монфре был одним из убийц и ее первого мужа. Почему она отрицала, что знала напавшего на Майка Пипитоне, когда полиция расследовала это убийство в 1919 году, – неизвестно; возможно, боялась Монфре, или даже сама была каким-то образом замешана в убийстве мужа. Но полиция Нового Орлеана, которой Монфре был известен как вымогатель «Черной руки», имевший судимость за бомбежку, теперь была склонна поверить ее словам.