Джебе - лучший полководец в армии Чигизхана

Газман, без команды Джебе-нойона, поднял охранную тысячу по тревоге и бросил её на крестьян, приговоренных чжурчженями к смерти. Выстрелив с хода, тысяча отборных нукеров врезалась в толпу, и за полчаса положили всех на землю с переломанными костями. А та тысяча, что караулила ворота, замешкалась, не успела ворваться в город. О чём честно доложил Джебе-нойону командир, вставший напротив него с поникшей головой. Чиркудай посмотрел на посеревшее от сумерек небо и сказал:

– Пошли гонцов в другие тысячи, которые стоят у других ворот. Я снимаю всех. Поезжайте в села и гоните сюда побольше крестьян, – он не обратил внимания на понурый вид командира

Тысячник поклонился и хотел бежать, исполнять приказ. Но Чиркудай жестом задержал его, дополнив:

– Вы будете подгонять китайцев к городу, а вон те нукеры, – он показал на крутящихся на конях воинов около толпы крестьян, – будут гнать их дальше на стены, – посмотрев на Газмана, Чиркудай приказал: – Пошли еще на всякий случай гонцов с моим приказом во все полки.

Газман поклонился и подозвал к себе посыльных. А тысячник, радуясь, что не получил взбучки за свой зевок, поскакал с холма вниз, в сопровождении своей охранной десятки.

Очевидно, Чагадай был очень упрям. Чиркудай видел, что он сидел на своем месте, хотя его иногда закачивало в сторону от усталости. И это упорство понравилось Джебе-нойону, потому что он знал – ждать утомительнее, чем действовать.

Вечером к Чиркудаю подошли несколько командиров с тремя старыми китайцами, которые хотели что-то сказать степному князю. Он согласился их выслушать. Говорить стал самый старый из них, тряся реденькой седой бородой. Нукер, знавший китайский язык, перевёл, что монголы поступают не по-человечески. Нельзя просто уничтожать людей. Монголы должны воевать с чжурчженями, а не с киданями, которых они гонят из селений на город.

– Скажи ему, пусть он прикажет чжурчженям открыть ворота, – сказал Чиркудай переводчику. – Мы возьмем то, что нам нужно, и уйдем.

Нукер переговорил со стариком, и, повернувшись к Джебе-нойону, сказал:

– Старик говорит, что чжурчжени их не послушаются.

– Тогда зачем он отнимает у меня время? – хмуро спросил Чиркудай, и, не дождавшись ответа от старика, резко махнул рукой, приказывая отрубить парламентерам головы.

Нукеры без колебаний исполнили приказ Джебе-нойона. Свистнули клинки, и головы стариков покатились по траве вниз с холма. А их тела, застыв на секунду, упали навзничь, брызгая кровью.

– Оттащите их подальше, – бросил Чиркудай и отвернулся к городу, на стены которого лезли и лезли крестьяне. Чжурчжени уже не стреляли в селян и не отталкивали лестницы от стен. Они молча следили, чтобы между киданями не затесались монголы, переодевшись в их одежду. Но Чиркудай не отдавал команды своим лезть на стены. Он не хотел жертвовать братьями.

Посмотрев на Чагадая, на его трясущиеся губы, Чиркудай неприязненно скривился и отвернулся от принца.

Ночью Чиркудай немного подремал, выплывая из сонного состояния в грозный гул не умолкавших ни на миг барабанов. Их рокот катился по всей низине. Иногда, сквозь басовитый рык, прорывались далекие и тонкие крики китайцев.

Утром поток крестьян начал иссякать. Чиркудай вызвал командиров и опять сказал, что если не будет китайцев, на стены полезут монголы. И через некоторое время кидане опять пошли толпами. Чиркудай удивлялся: как много людей живёт в империи? Идут и идут. Нескончаемый поток. Монголов было меньше. Бай Ли был прав. Но китайцы были слабее, в этом был прав Субудей.

В полдень вновь на мгновение открылись ворота, и из них вышло около десяти человек. Они направились к Чиркудаю под конвоем сотни нукеров. Когда горожане подошли на десять шагов, воины их остановили перед Джебе-нойоном, неподвижно сидящим на своих кошмах. Это были богато одетые старики. Их лица почернели от усталости и пережитого. Мелко кланяясь туменному, они стали гнусаво просить помиловать их город, в котором собралось слишком много людей.

– Открывайте ворота и все выходите из города без оружия, – угрюмо сказал Чиркудай. – А мы возьмем себе то, что нам понравится, и уйдем.

– Я не могу приказать начальнику гарнизона... – пробормотал один из стариков.

– Тогда зачем вы пришли ко мне? – хриплым голосом спросил Чиркудай.

– Мы хотели остановить это кровопролитие... Мы хотели просить о милосердии...

– Я предложил вам метод, как остановить кровопролитие, – бросил Чиркудай. – Я варвар, поэтому не знаю, что такое милосердие, – и, отвернувшись от парламентеров, посмотрел на Газмана: – Гони их в шею. Они мне не нужны.

Газман махнул рукой, и нукеры стали конями теснить стариков к городу. Поняв, что уговорить монгола не удалось, послы трусцой припустили к воротам. Но их открыли лишь тогда, когда нукеры удалились на приличное расстояние.

– Будем ждать? – поинтересовался Газман.

– Будем продолжать, – поправил заместителя Чиркудай и опять застыл, обняв руками поднятые к подбородку колени.