Джейн, анлимитед

– Мы ничего не можем поделать. Кто-то должен найти эту скульптуру. Если мы не сможем ее восстановить и вернуть на место, нам не помогут переместить детей.

– Тогда вы выбрали неподходящего кандидата на роль садовника.

– Мистер Вандерс тоже не в большем восторге от этой идеи, – говорит экономка. – Но он пытается относиться к раскопкам как к медитации. Иначе бы у него не нашлось для нее времени в такой суматошный день. Медитация улучшает его сеансы.

– Но мне ведь от этого не легче, если мой сеанс отменен? – говорит Фиби.

– Ты можешь покопать вместе с ним.

Губы Фиби кривятся в усмешке.

– Конечно. Никто ведь и не подумает, что для такого сноба, как я, совершенно нехарактерно опуститься на колени в саду рядом с дворецким и начать копать. А почему Патрик не копает? Или ты настолько красив, что не можешь до такого опускаться, а, Патрик?

– Патрик тоже занят, – говорит миссис Вандерс. – До Праздника остается всего один день, Фиби. Я понимаю твое недовольство, но уверена, что и ты нас поймешь. Все в «Espions sans frontières» идут на какие-то жертвы. Кок едва успел дотронуться до своего саксофона, да и мне совсем не до йоги.

Затем миссис Вандерс отходит в сторону, и Джейн с Фиби оказываются нос к носу.

Фиби улыбается с искренностью, которой Джейн никогда прежде не видела на ее лице.

– Ты умудряешься всегда появляться внезапно, – говорит Фиби. – У тебя просто талант.

Патрик и миссис Вандерс кружат поблизости. На их лицах нет удивления, они бесстрастны и невозмутимы.

– Я не крадусь, – отвечает Джейн, – я просто проголодалась. И пришла на кухню.

Патрик бросает взгляд на миссис Вандерс, затем подходит к Джейн почти вплотную.

– У тебя необыкновенно тихие шаги, – говорит он. – С таким-то росточком и в таких мощных ботинках.

– Моя тетя Магнолия учила меня не давить на окружающую среду, – говорит Джейн, чем вызывает у Фиби короткий смешок.

– Сообщи мне, пожалуйста, как только мистер Вандерс освободится, я тебя умоляю, – обращается Фиби к миссис Вандерс, после чего поворачивается и выходит через главную дверь. Патрик покидает кухню через заднюю.

Джейн остается с миссис Вандерс наедине. Она приподнимает подбородок и стойко выдерживает суровый взгляд экономки. Больше нет смысла притворяться.

– Я знаю, что Грейс Панзавекки в этом доме, – говорит Джейн. – Я знаю, что она взяла скульптуру Бранкузи. Я знаю, что Филипп и Фиби Окада вовсе не те, за кого себя выдают. И вы тоже.

Миссис Вандерс смотрит на Джейн с таким упрямым молчанием, что оно даже кажется в некотором роде угрожающим.

– Скажи мне, – наконец произносит она. – Как ты к этому относишься?

– Что значит – как я к этому отношусь?! – негодует Джейн. – Это что, психотерапевтический сеанс?

Миссис Вандерс мрачно улыбается.

– Если хочешь, можем устроить. Мистер Вандерс – лицензированный психолог, он специализируется на таких вещах.

– На каких таких?! На людях, которые лгут?

– На нуждах политиков и правительственных тайных агентов, – спокойно объясняет миссис Вандерс.

– Да что вы говорите! – выплевывает Джейн, теряя остатки терпения. – Вы все играете в какую-то глупую игру!

– Притворство – часть нашей работы, здесь ты права. – На лице миссис Вандерс снова появляется суровая улыбка. – У твоей тети это прекрасно получалось.

– Моя тетя не притворялась, – машинально возражает Джейн.

– Твоя тетя мертва, – говорит миссис Вандерс. – И тебе пора узнать, кем она была на самом деле. Я хотела связаться с тобой еще несколько месяцев назад, но у меня было слишком много проблем. Магнолия была бы в ярости от такой задержки, упокой Господь ее душу.

У Джейн возникает чувство, будто она на огромной скорости мчится на машине прямиком в дерево.

– Прекратите.

– Слуги Ту-Ревьенс – секретная шпионско-правозащитная группа, – продолжает миссис Вандерс. – Мы беспристрастно оказываем конфиденциальные услуги тайным агентам, политическим элитам и первым лицам всех политических движений, в основном во время сезонных празднеств этого Дома. Мы называемся «Espions sans frontières» – «Шпионы без границ». Твоя тетя…

– Прекратите! – кричит Джейн.

– Твоя тетя Магнолия была тайным агентом американского правительства.

– Это неправда! – говорит Джейн. – Она была подводным фотографом. Она не была шпионом!

– Подводной фотографией она тоже занималась, – продолжает миссис Вандерс. – Это служило прикрытием для ее работы в качестве тайного агента. В наших кругах слово «шпион» считается довольно обидным.

– Да ладно! Это же нелепо!

– Может, это и нелепо, – говорит миссис Вандерс, – но это совершеннейшая правда. Вот откуда я знаю твою тетю. ESF помогала ей время от времени. Я спросила, как ты к этому относишься, потому что нам все время нужны новые люди.

Дверь за спиной Джейн открывается. Входит Айви, высокая и легкая в своем свитере мышиного цвета. При виде Джейн она останавливается, по ее лицу пробегает тень удивления.

– Дженни?

В глазах Айви Джейн видит тревогу, печаль и вину. Она видит правду. Сердце Джейн падает. Значит, все правда.

– Что такое, Айви-бин? – резко спрашивает миссис Вандерс. – Ты можешь пройти вперед и сказать это перед Джейн.

Айви откашливается.