Джейн, анлимитед

– Я понаблюдала за мужчиной, который назвал себя Джи Хуном, – говорит она. – Я пока не уверена, но, возможно, Фиби права.

– Отлично, – говорит миссис Вандерс. – Пока мы не будем знать наверняка, не следует делать никаких лишних движений. Но мы должны быть абсолютно уверены, что он ни на йоту не приблизится к детям. Пожалуйста, попроси Фиби подойти ко мне как можно скорее.

– Ты ведь не можешь просить Фиби еще о чем-то? Она британский агент. Она не работает на ESF.

– Британцы только выиграют, если мы увезем детей, – говорит миссис Вандерс. – Все только выиграют. И Фиби это знает. Она сделает то, о чем я попрошу.

– Хорошо, – говорит Айви, но мешкает, глядя на Джейн.

– Айви. – В голосе миссис Вандерс неожиданно слышится нежность. – Ступай. Джи Хун и Грейс оба в доме, мы не можем рисковать.

Айви уходит.

– Так ты голодна? – спрашивает миссис Вандерс.

Джейн пытается понять, о чем она говорит.

– Что?

– Пойдем, я помогу тебе чего-нибудь собрать.

– Хорошо, – говорит Джейн машинально, не задумываясь.

Пока она следует за экономкой в кладовку, с одной из полок доносится металлический шум.

«Милая?» – раздается глубокий голос мистера Вандерса.

Миссис Вандерс тянется к рации, лежащей в корзине с фруктами.

– Иди вперед, – бросает она Джейн.

«Я нашел рыбу, – говорит голос ее мужа. – Отнесу ее в твою студию. Ее надо хорошенько почистить».

Миссис Вандерс облегченно вздыхает:

– Слава тебе господи!

«Ты все еще думаешь, что Вермеера подделали?» – спрашивает голос из рации.

– Рави не заметил никаких странностей. Мы десять минут разговаривали, стоя прямо напротив картины.

«Ты доставала полотно из рамы?»

– Пока нет, – отвечает миссис Вандерс, – я сделаю это, как только мы перевезем детей. Если его подделали, это не имеет никакого отношения к детям или к чему-либо из этой истории, поэтому я просто не могу тратить на него время сейчас.

«Не вини себя за то, что поставила это на второй план».

– А кого же мне винить? Если Вермеер подделан – это катастрофа. Ты же знаешь, как серьезно я отношусь к своим обязанностям перед семьей. Рави уже и так ужасно расстроен из-за Бранкузи.

«Он получит своего Бранкузи назад в течение недели, не позже, – говорит мистер Вандерс. – И ты сможешь уделить Вермееру самое пристальное внимание, как только дети окажутся в безопасности. Уже очень скоро. Сейчас главное, что Бранкузи у нас в руках. Завтра Праздник. Все почти закончилось».

– Спасибо, Артур, – благодарит мужа миссис Вандерс. – Перед Праздниками такая суматоха.

«Здесь всегда так», – говорит мистер Вандерс, хихикает, а затем чихает. Затем связь обрывается. Миссис Вандерс кладет рацию обратно в корзину.

– Какой сыр ты предпочитаешь? – спрашивает она. – Мюнстер или грюер?

– Что? – говорит Джейн. – Сыр?

– Я делаю тебе сэндвич, – напоминает экономка. – Ты любишь паштет из куриной печени?

– Вы… – Голова Джейн раскалывается. – Вы используете скульптуру Бранкузи, чтобы заплатить кому-то, кто вывезет детей Панзавекки из дома? И это как-то связано с оспой?

– Вот видишь, – замечает миссис Вандерс, на секунду перестав нарезать толстый черный хлеб и пристально посмотрев на Джейн. – Это то, о чем я говорила. Если тебе удалось нас раскусить, это значит, что у тебя есть способности к подобной работе.

– Но это ведь не ваш Бранкузи, – продолжает Джейн. – Вы его воруете?

– Мы не крадем семейные произведения искусства, – говорит миссис Вандерс. – Мы одалживаем их, чтобы использовать в качестве залога, пока выступаем посредниками. Я передаю картину или скульптуру человеку Х. Человек Х дает мне некий объект – это может быть агент, которого я пытаюсь спасти, или информация, или товар, – и я передаю этот объект человеку Y. Человек Y расплачивается со мной тем, что нужно человеку Х – опять же, человек, информация или товар, – и я доставляю это человеку Х. Человек Х возвращает мне картину или скульптуру. Шедевры – превосходная альтернатива наличным: узнаваемые, обладающие бесспорной ценностью. Их сложнее отследить, чем наличные, которые в любом случае не вариант, потому что у нас их нет.

Джейн ловит себя на том, что кивает как китайский болванчик. Она слышала о такой стратегии.

– Но Рави ведь не знает, – говорит она.

– Никто из семьи Трэш не знает о существовании ESF, – говорит миссис Вандерс. – Я скажу ему, что взяла картину, чтобы почистить, или что провожу какое-нибудь исследование.

– Вы соврете. – Джейн упорно хочет называть вещи своими именами.

Миссис Вандерс кладет на хлеб сыр, паштет и соленые огурцы.

– Люди хотят причинить вред этим детям, – говорит она. – Одна женщина обещает перевезти Грейс и Кристофера Панзавекки в обмен на краткосрочную аренду нашего Бранкузи, а также нашего Рембрандта. Это необычная женщина. Ей не нужны ни деньги, ни информация, ей надо лишь, чтобы разные произведения искусства какое-то время пробыли у нее в коллекции. И она никогда не просит что-нибудь легкое. Картина Рембрандта большая и тяжелая, написанная на дереве, а скульптура Бранкузи очень хрупкая, но сейчас она попросила именно эти две. Мы вернем их в Дом в течение недели.

– Почему Панзавекки так важны?