Джейн Доу

Мы принимаемся за свою еду. Это не самая лучшая индийская еда, которую я пробовала, но курица острая и наан теплый и свежий — только что из духовки — поэтому этого достаточно.

— Я слышал, что сегодня ночью выпадет снег, — говорит Люк.

— По ощущениям так и есть.

— Могу ли я уговорить тебя приехать ко мне, чтобы спрятаться под одеялом и посмотреть фильм?

Мгновение я тупо пялюсь на него.

— Ты имеешь в виду, заняться сексом, да?

Он становится ярко красным и кашляет.

Я могу быть обаятельной. Вообще-то, я довольно хороша в этом. Я не нервничаю из-за светских бесед, поэтому задаю правильные вопросы и заставляю людей чувствовать себя особенными и вовлеченными. Я хороша во лжи и наслаждаюсь этим. Это сложный красивый танец. Но, как и в танце, здесь нужны концентрация и усилия, и притворяться, что мне действительно нравится мудак Стивен, истощает меня.

Прямо сейчас я не хочу лгать. Я не хочу быть обаятельной, сердечной и человечной. Я просто хочу расслабиться.

Люк делает глоток воды и приходит в себя, хотя его щеки все еще розовые.

— Нет, — говорит он. — Я имею в виду, да, заняться сексом тоже.

Я киваю.

— Но в основном я спрашивал про фильм.

Я не люблю фильмы так, как книги. В книгах рассказчик объясняет, что чувствуют и думают люди, поэтому мне не нужно это выяснять самой. Но некоторые фильмы проще, чем другие.

— Хорошо. Какой-нибудь экшн, да? С взрывами?

— Фильм или секс? — спрашивает Люк, и я снова смеюсь.

По-настоящему смеюсь. Он ухмыляется так, будто горд собой.

Я ухмыляюсь в ответ.

— Очевидно, что я имела в виду и то, и то.

— Я постараюсь.

— Тогда встретимся в семь.

Мы доедаем свою еду. Еще я приканчиваю большую чашку рисового пудинга. Люк не заметил ее или ему наплевать.

Я должна проводить время, манипулируя Стивеном, но так рада, что вместо этого встретилась за обедом с Люком. Что-то сегодня меня успело сбить с толку, и я даже не знаю что.

— Моя мать звонила сегодня утром, — неожиданно говорю я. — Она попросила денег, и я дала их ей. Почему я высылаю ей деньги, если она мне даже не нравится?

— Чувство вины, — немедленно предполагает Люк.

— Не думаю, что оно.

— Это довольно сильная эмоция. Предполагается, что мы будем заботиться о своей семье, не важно, насколько она плоха. Поэтому, даже если ты чувствуешь, что не хочешь помогать, всю твою жизнь тебе твердили, что ты должна.

Это правда. Я беру свои примеры поведения от других. Это мой способ летать над радаром и вписываться.

— Я не чувствую вину, — говорю я, неуверенная, как объяснить это без нужды говорить правду. — Обычно я просто хочу, чтобы она отстала.

Он кивает.

— Конечно. Ты выучила, что легче дать ей то, что она хочет.

— Но если я не дам ей то, что она хочет, женщина, в конце концов, отстанет на совсем, верно? И это было бы куда лучше. Так почему же я ей продолжаю помогать?

— Ты действительно хочешь, чтобы она навсегда от тебя отстала? Ты бы лишилась первых восемнадцати лет своей жизни. Мы все хотим иметь фундамент, думаю, даже если он потрескавшийся и поврежденный. Мы хотим доказательство того, откуда мы пришли, даже если бежим прочь от него.

— Возможно.

Разве мне нужен фундамент? Я чувствую, будто я совершенно независима. Но, очевидно, я чего-то хочу от тех людей. Я все еще жду, когда почувствую себя так, как другие люди? Что у меня есть семья, связи и сердце? Остается ли семья в моей жизни для того, чтобы я могла притворяться, что я нормальная?

— Я не разговаривал со своей матерью пять лет, — говорит Люк. — Но я все еще продолжаю проверять ее профиль на фейсбуке. Та же проблема, я уверен.

— Ты ее любишь? — из любопытства спрашиваю.

— Да. Она моя мама, — Люк пожимает плечами и качает головой. — Полагаю, мы все такие идиоты.

— Что она сделала?

Даже я понимаю, что это не тот вопрос, который я должна задавать. Не здесь и не сейчас, но я хочу знать.

Он вздыхает и заканчивает пережевывать свою еду.

— Это длинная история. Достаточно сказать, что она легко раздражается.

Он уже говорил мне, что никто его никогда не бил, поэтому я не уверена, что он имеет в виду, но сейчас уже поздно, и он не выглядит так, будто хочет сказать по этому поводу еще что-нибудь.

— Я лучше пойду, — говорю я. — У тебя в семь?

Люк встает сразу за мной и говорит, что оплатит счет.

Я чувствую себя спокойнее, когда возвращаюсь в офис. Несколько жирных снежинок лениво падают с неба, но после этого ничего более серьезного. Я надеюсь, что снег пойдет позже. Мне понравилась картина, которую мне описал Люк: теплое, уютное одеяло, его кожаный диван и горячее тело, а на экране взрываются здания. Мне кажется, это будет ощущаться настоящим, а мне не часто удается такое почувствовать.

Стивен ждет меня, когда я выхожу из лифта. Он ведет меня в комнату отдыха, но там обедают две женщины, поэтому мужчина толкает меня дальше по коридору, к подсобке.

— Где ты была? — он говорит тихо, но все в нем так и кричит о скандале и секретах для тех, кто увидит, что мы разговариваем.

— Выходила, — отвечаю я.

— Я собирался пригласить тебя на обед.

— А после проводить меня до дома или посадить одну в машину к незнакомцу?