Джейн Остен расследует убийство

Оказавшись в комнате, Элиза сжимает обе руки Джейн и осыпает ее лицо поцелуями.

– О, моя милая маленькая Джейн! Я так рада тебя видеть. И ты выросла в такую красавицу!

– Едва ли. – Джейн морщится и смотрит в зеркало над туалетным столиком. От поцелуев Элизы на ее лице остались пятна помады – как будто она подхватила какую-то ужасную оспу.

– Это правда. Только взгляни на свою изящную фигуру, милые черты лица, сверкающие глаза… – Элиза треплет Джейн за щеку. – Не думаю, что я встречала другую семью, столь же благословенную и внешностью, и характером, как ваша. – Элиза наклоняет голову и приподнимает накрашенную бровь. – И, говорят, я не единственная, кто так думает. Я требую, чтобы ты немедленно рассказала мне все о своем ирландском друге!

– Откуда ты знаешь о моем «ирландском друге»?

Элиза постукивает пальцем по кончику своего изящного носа.

– У меня есть свои осведомители. – Ее взгляд устремляется к комоду, где на деревянной подставке гордо восседает шляпка мадам Рено, отделанная кружевом. Переносной письменный столик Джейн открыт, и ее последнее письмо Кассандре со списком подозреваемых лежит на зеленой кожаной крышке. Рядом пылится приглашение на бал у Харкортов. – Это она?

– Да. Она.

Джейн замирает, затаив дыхание. Шляпка – одна из лучших вещей, которые когда-либо у нее были, но девушка боится, что Элиза сочтет ее провинциальной или устаревшей. Это простая соломенная шляпка с широкими плоскими полями и низким верхом, но кружевная лента цвета слоновой кости, которая проходит сверху и ниспадает с обеих сторон, очень красива. На ленте вышит узор из цветов и листьев, причудливо переплетенных между собой.

– Очень симпатичная. – Элиза снимает шляпку с подставки и вертит на пальце, рассматривая со всех сторон. – Но она не французская.

– Точно? – Джейн хмурится. Если мадам Рено окажется обычной миссис Рейнольдс, а Джейн обманом лишили двенадцати шиллингов и шести пенсов за обычную английскую шляпку, она не уверена, что захочет это знать.

– Я прекрасно в этом разбираюсь, Джейн. – Элиза пронзает Джейн стальным взглядом.

– Я не хотела…

– Это изысканно. – Элиза проводит кончиком пальца по ленте. – Смотри, видишь, как нити переплетаются, образуя узор? Французы больше не утруждают себя такой кропотливой ручной работой. Нет, они покупают машинную сетку и вышивают на ней узор. Эта работа слишком тонкая, чтобы быть французской. Я бы сказала, это брюссельское кружево.

– Брюссельское?! – Джейн воскрешает в памяти деревянный глобус, стоящий в классной комнате отца. Брюссель считался частью австрийских Нидерландов[32], но это было до того, как новая Французская республика начала аннексировать своих соседей.

– Я бы поставила на это свое состояние. – Элиза позволяет кружевной ленте стекать по тыльной стороне ладони, как воде. – А из какого региона Франции, по словам мадам Рено, она родом?

Джейн на мгновение задумывается.

– Не думаю, что она мне это говорила. Просто из-за ее акцента я…

– Предположила? – Элиза прищелкивает языком. – О, душенька, тебе придется потрудиться еще больше, если ты хочешь поймать убийцу. – Она поднимает за уголок незаконченное письмо Кассандре. – Полагаю, это твой список подозреваемых?

– Ну, я бы так не сказала. Но это люди, с которыми я хотела бы поговорить в связи с расследованием. – Джейн прикусывает губу, ожидая упрека от Элизы: она позволила себе увлечься.

Но Элиза с прямой спиной садится на краешек табурета Джейн у фортепьяно.

– Очень хорошо. Теперь расскажи мне все, что сможешь, о каждом из них. Я хочу точно знать, что они выиграли от смерти мадам Рено.

– А разве мне не следует предоставить это дело магистрату? Я пыталась заручиться помощью братьев, но, боюсь, они посчитали меня глупышкой.

Элиза вздергивает изящный подбородок.

– Джейн, если б я предоставила своему мужу или властям защищать меня от толпы, бушующей во Франции, я бы в буквальном смысле потеряла голову. – Она похлопывает по пустому месту на сиденье рядом с собой. – А теперь давай, ближе к делу.

– Что ж, – отвечает Джейн, – если ты так настаиваешь…

Элиза права. И доказала свою правоту. Дерзкая кузина Джейн бежала из Франции с маленьким сыном при первом намеке на восстание. Она убедила своего мужа, капитана де Фейлида, отправиться с ней в Англию. Но когда якобинцы бросили его подругу, пожилую маркизу, в тюрьму, доблестный капитан вернулся и даже попытался подкупить Комитет общественной безопасности, чтобы освободить ее. В итоге он был обвинен в государственной измене и казнен[33].

Элиза не вверит свою судьбу или судьбу самых дорогих ей людей в чужие неуклюжие руки – и Джейн тоже этого не сделает.

Глава девятая