Джейн Остен расследует убийство

Том фыркает. Но вместо того, чтобы взять Джейн за руку при следующей фигуре танца, он берет мисс Риверс. Джейн цепляется за Джонатана. Тот вздрагивает, затем заметно смягчается, кажется, даже испытывая облегчение от того, что танцует с дочерью своего бывшего школьного учителя, а не со своей невестой.

– Мисс Остен?

– Мистер Харкорт. Простите, что вмешиваюсь, но я не имела удовольствия танцевать с вами с тех пор, как вы вернулись из своего большого турне. – Джейн мило улыбается, когда они стоят лицом к лицу, ожидая своей очереди в танце.

– Да. И мне понравилось ваше выступление на празднике по случаю моего возвращения домой, – отвечает Джонатан, и в его светло-голубых глазах нет и намека на насмешку. Он одет во все черное, за исключением белой рубашки и галстука. Даже его черные как смоль волосы зачесаны назад в косичку и перевязаны черной лентой.

– Спасибо, это очень великодушно. Но я понимаю, что в тот день были продемонстрированы таланты гораздо более прекрасные, чем мои. Скажите, как поживает ваша мама? Она наверняка очень рада видеть вас дома.

– Моя мама? – Джонатан моргает.

– Да. Должно быть, для нее такое утешение, что вы вернулись и собираетесь жениться. Ее нервы стали лучше?

По его бледным губам пробегает легкая усмешка, прежде чем он сжимает их в тонкую линию.

– Моя мама здорова, как всегда, спасибо. Как поживает ваша семья, мисс Остен? Мне было так жаль слышать о Джорджи. Я надеюсь и молюсь, чтобы этот вопрос решился и его как можно скорее освободили.

Джейн колеблется, представляя, как ее брат томится в тюрьме, пока она заискивает перед бомондом. Как странно, что из всех собравшихся только Джонатан вспомнил о Джорджи.

– Спасибо за добрые слова. Моя семья… держится. – Джейн замолкает, подыскивая способ допросить его, не выдавая себя. Она не может напрямую спросить Джонатана, знает ли он, что его отец спит с прислугой, медленно отравляет его мать и, вполне возможно, виновен в убийстве, которое омрачило бал в честь его помолвки. – Вы учились искусству, не так ли? Я помню забавные карикатуры, которые вы рисовали, когда были учеником моего отца.

– Да, учился. – Джонатан протягивает к ней руки. Настала их очередь сделать арку, чтобы другие танцоры могли пройти.

Когда Джейн сжимает его тонкие, как бумага, пальцы, она чувствует в них дрожь. Кажется, что она поддерживает его.

– Напомните мне, куда вы уезжали?

Джонатан сглатывает и ждет, пока пройдет еще одна пара, прежде чем ответить.

– В Брюссель.

Кровь шумит в ушах Джейн. Все вокруг нее расплывается, когда она пристально смотрит на Джонатана.

– В Брюссель?!

Он уезжал в Европу изучать искусство.

Что еще Джонатан там делал? Познакомился с мадам Ренар и зачал ей ребенка?

Его лицо расслаблено, а глаза пусты.

– Учился в Королевской академии. То есть до вторжения французов.

Другие гости пригибаются и проскальзывают под их протянутыми руками. Лицо Джонатана настолько лишено эмоций, что он напоминает Гастингса непосредственно перед припадком.

Дыхание Джейн учащается. Если б только было возможно заглянуть прямо в разум другого человека и точно узнать, о чем он думает! Праздник по случаю возвращения домой Джонатана, на котором Софи унизила Джейн за фортепиано, состоялся в сентябре, а это значит, что Джонатан мог познакомиться с мадам Ренар и зачать ей ребенка в Брюсселе в июле. Джейн знает, потому что на ней было платье василькового цвета. Несколько недель спустя она испортила его, так испачкав на празднике урожая, что Салли пришлось вымочить платье в лимонном соке и оставить сушиться на солнце, тем самым смыв прекрасный яркий цвет.

Но Джонатан не из тех молодых людей, которые могут разрушить репутацию молодой женщины и оставить ее без средств к существованию. Не так ли? Мог ли он действительно соблазнить мадам Ренар, подарив ей свое кольцо в качестве обещания, а затем бросить ее, чтобы вернуться в Англию и жениться на другой? Он всегда был такой нежной душой.

Но мужчины меняются. Мальчики вырастают и становятся совершенно другими. И Джейн знает от покрытых синяками женщин, которые время от времени в поисках помощи появляются у задней двери дома священника, что выражение лица мужчины за закрытыми дверями может сильно отличаться от того дружелюбного вида, который он демонстрирует на публике.

Она жадно глотает воздух.

– Полагаю, вы скучаете по тому времени?

– Да. – В голосе Джонатана слышится горечь.

Джейн опускает руки и делает шаг назад, лишая последнюю пару возможности пройти под импровизированной аркой. Джонатан продолжает пристально смотреть на девушку, его темные брови плотно сдвинуты.

– Молю Бога, чтобы моя нога никогда больше не ступала на эти берега.

Джейн вздрагивает от горячности его слов. Танец заканчивается, и другие пары аплодируют, прежде чем удалиться с танцпола. Джонатан поднимает руки и делает медленные, вялые хлопки. На мизинце левой руки он носит золотое кольцо-печатку с красновато-коричневым камнем.