Джек, который построил дом

Немножко, чуть-чуть, не хочу – под эти слова проходила осень. Опять приехал Алекс. Огорчился, узнав, что Ян перестал ездить к китайцу: «Ты пил его травы?..» Фильм про танец с мечом ему понравился; копию диска увез с собой.

Травы, купленные у Чжу Си, напоминали корявый хворост. Их следовало кипятить в огромной кастрюле, долго настаивать и после тщательного процеживания пить. Аппетит, и так слабый, травы отшибали начисто. Через несколько дней Ян отказался: «Больше не буду. Противно».

Миха прислал коробочку с ампулами – редкое швейцарское лекарство. Врач покачал головой: «Этим лечат рак яичников».

Люди звонили, приезжали в гости, давали советы. «Все хотят как лучше, – спокойно констатировал Ян и смотрел на Юльку. – Почему соловей замолчал? Я за него боюсь».

А я боюсь за тебя.

Она купила джинсы меньшего размера – Ян потерял двенадцать килограммов.

Действительно: хотели как лучше. Вдруг позвонил Шлыков и сразу после «как дела?» закричал про мумие, которого на Алтае «как грязи», про своего дружбана с бизнесом и что «я с ним договорился, слышь, он привезет сколько надо. Ну не сам, конечно, бизнес-то не оставишь, а с Алтая сюда один чел едет, он и доставит, от мумия все как рукой снимет, у внука на свадьбе попляшешь…» Орал он искренне, бестолково.

– Чел – это кто? – спросил Ян, когда словоохотливый Шлыков отговорил.

– Может, «челнок»? Помнишь, ездили такие?

Ясность внес Антон:

– Человек, но сейчас говорят просто чел, и все ясно.

Вскоре Шлыков явился сам.

– Звонил, а никто трубку не берет…

Узнав, что Ян спал, гость изумился:

– День же на дворе!..

И вытащил из кармана жестянку с надписью «Освежающие пастилки». Внутри лежало нечто, похожее на пыльные комки канифоли, – мумие. Мумие, как объяснил Виктор, лечило «от всего». Говорил он непрерывно:

– А ты бросать курить не думаешь? Это легко – как два пальца об асфальт; я извиняюсь, Юлечка. А врачи что говорят? Они тут мумие не понимают, слышь, это натуральное, с Алтая, только американцы не знают. И много подделок – ну ты знаешь, русские дела, – а продают как настоящее. Раньше я тоже курил, еще как, по две пачки в день высмаливал. И жена курила, даже когда Лорка родилась. А потом собаку завели… по две пачки… Курил, взял и бросил. Вот счас могу закурить – и не, не хочется.

Треп Шлыкова не раздражал Яна. Усидеть на месте Виктор не мог: то шумно нюхал розы, то показывал, азартно жестикулируя, как он учил внука играть в футбол, а главное, часто подбрасывал и ловил связку ключей. Наконец ушел, еще раз повторив заклинание про магическое действие «мумия».

– Шебутной мужик… Юлечка, засунь куда-нибудь это алтайское счастье.

«Седьмого ноября вдруг повалил снег. Он шел густо, но сильный ветер не давал упасть, и снег умер, не дойдя до земли. Сейчас я сомневаюсь, он был или нет?..»

С утра навалилась усталость – и не отпускала. Теперь так было всегда, и день рождения не стал исключением.

– Не хочу никого видеть, Юлечка. Приезжай одна. Ничего не готовь, аппетита нет. Или… привези суши, немножко.

Вдвоем устроили маленький ланч. Ян отпил шампанского, съел лепесток лососины и потянулся за сигаретой.

– Я очень бледный?

– По-моему, нет… Я не замечаю.

Замечаю, милый. Замечаю больше, чем хотелось бы. Врагу не пожелаю такой бледности.

Днем почти задремал, но проснулся от собственного кашля. Позвонил Якову на работу: ресторан отменяется. «Что я скажу мамашке?» – запаниковал тот. «Скажи, что у меня грипп. Она заразы боится».

…Днем Ян проваливался, как в сугроб, в короткую дремоту, зато ночные сны приносили удивительное. Бабушка торопила: «На музыку опаздываем!» Он брал футляр со скрипкой, и они шли на урок композиции. Там Яник играл только что сочиненную вариацию на тему коньков, играл и со стороны видел себя, как он возвращается с катка. Вот он идет вверх по лестнице, несет коньки за шнурки, и они звенят, задевая края ступенек. Он ведет смычком по струнам, и в композиции звучит эта тема: звон холодного металла о камень – это гармонично, красиво, и музыка послушна смычку.

Проснувшись, он какое-то время слышал мелодию, потом она пропала. В скрипке из сна отчетливо узнал ту самую «скрипочку» из раннего детства, которой так и не посмел коснуться, только погладил украдкой блестящие замочки футляра.

…Кашель, озноб, температура. «В тот раз тоже так было». Возвращались от врача, и Ян упрямо твердил между приступами кашля, что все началось с той, первой пневмонии, с тех пор и рак поселился. «Был бы я постарше… – протянул мечтательно. – Кто старше, тот болеет дольше. Раку старики не интересны». В то время как у нас все наоборот, Юля задыхалась от бессилия: не только рак – опухоль в колене, метастазы, а теперь еще пневмония, чтобы мало не показалось.

– Юлечка, не могу я тебя беречь.

Он наклонился и легко поцеловал ее висок.