Джек Ричер, или Граница полуночи

— Я собирался сказать, что нашим следующим шагом должна стать беседа с соседями Портерфилда. Однако не представляю, что это значит здесь. Все живут на расстоянии в двадцать миль друг от друга. Могу поспорить, они никогда не встречаются.

— Однако зависят друг от друга, — возразил Ричер. — Предположим, у них случается несчастье. Кому они позвонят? В полицейский департамент или пожарным, которые находятся в двух часах езды? Или ближайшему соседу, который сможет приехать через пятнадцать минут? Возможно, именно так люди живут в сельской местности? И у соседей более близкие отношения, чем мы думаем? Может быть, они хорошо друг друга знают и им есть что нам рассказать.

— Ты настроен весьма оптимистично.

Ричер не ответил. Он находился на кухне, возможно бессознательно чувствуя, что должен держать выход перед глазами. Открытое окно с разбитым стеклом и вырванным экраном. Снаружи внутрь задувал прохладный ветер, который приносил с собой разные звуки. Большинство из них были совершенно безобидными — ветер в кронах деревьев, шум крыльев крупных птиц, пролетающая мимо пчела, замершая в воздухе, а потом продолжившая полет.

Но один звук отличался.

Очень короткий и далекий. И едва слышный. Всего лишь фрагмент. Слабый шорох, хруст или шлепок. Маленькая часть местных звуков. Звуков Вайоминга. Как и все другие, эти состояли из различных компонентов. Как ДНК.

С участием гравия.

И камней.

И резины.

— Нужно уходить, — сказал Ричер. — На подъездной дороге появилась машина.

Первым из дома выбрался Брамалл. Вероятность того, что он застрянет, была меньше. Ричер успешно последовал за ним, после чего Терри засунул руку внутрь и закрыл окно. Затем они поспешили к передней части дома.

Пока никто не появился.

— Нам лучше сесть в машину, — предложил Брамалл. — На всякий случай.

— Если появятся сомнения, дави их, — сказал Ричер.

Они сели в «Тойоту», и Брамалл включил двигатель.

Пикап преодолел последний подъем и покатил через плато.

Грузовичок «Форд», с небольшим полицейским трейлером. Чистая и блестящая краска. Все белое, за исключением дверей, которые украшали золотые звезды в два фута в высоту и два в ширину, поверх которых по дуге шла надпись с названием округа, а снизу — снова по дуге, другая надпись: «Департамент шерифа». Это немного напоминало кольцо Вест-Пойнта.

Шериф Коннелли.

* * *

Коннелли припарковался рядом с «Тойотой», под углом, на некотором расстоянии — но так, чтобы перекрыть ей возможность быстро уехать, подумал Ричер. Шериф все хорошо рассчитал. Не столь очевидно, но «Тойоте» пришлось бы сдать назад и обогнуть полицейский автомобиль по дуге.

Коннелли опустил стекло. Он даже в машине не снял шляпу — в высокой кабине вполне хватало места.

Ричер опустил свое стекло. Он находился ближе к шерифу.

— Вы сказали, что не имеете отношения к Портерфилду, — заговорил Коннелли.

— Так и есть, — ответил Джек.

— Однако вы возле его дома.

— Женщина, которую я разыскиваю, жила здесь по крайней мере несколько месяцев. Я пытаюсь понять, куда она могла отсюда направиться.

— Портерфилд жил один.

— Не всегда.

— Вы были внутри дома? — спросил Коннелли.

— Да, — ответил Ричер.

— Как?

— Туда кто-то забрался больше года назад. Мы воспользовались тем же путем.

— Вы совершили взлом?

— Вы обыскивали дом после смерти Портерфилда. Вы нашли то, что нашли, заперли дом и уехали. Потом объявился кто-то другой и забрался внутрь через окно.

— Покажите, — велел шериф.

Они вышли из машин и направились к дальнему углу дома. Коннелли долго и внимательно изучал разбитое окно, а затем поднял вырванный москитный экран и приложил его к окну, словно пытался воссоздать картину взлома. Потом потер плесень между указательным и большим пальцами и понюхал ее.

— Вполне могло пройти полтора года, — заметил шериф и после паузы добавил: — Как там внутри?

— Никакого беспорядка, ничего не перевернуто и не сломано. Это не ограбление и не сквоттеры.

— Почему вы думаете, что в доме жила женщина? — спросил полицейский.

Они подошли к перилам крыльца и посмотрели на деревья и горы, раскинувшиеся перед ними. Брамалл рассказал про сапоги, расческу, мыло, полотенца и маленькие розовые носки.

— Ну, сапоги ничего не значат, — сказал шериф. — Они могли остаться с давних времен. Двадцать лет назад у него могли быть племянницы или кузины, приезжавшие сюда зимой и летом. Такие вещи могут валяться в доме очень долго.

— Но?.. — подал голос Ричер.

— Я готов признать, что совершил ошибку. Мне нравятся полотенца и мыло. И две раковины всегда означают пару, а если одно мыло с сильным запахом, то речь о мужчине и женщине. К тому же полотенца и мыло — вполне современные улики. Именно так выглядела комната в тот день, когда умер Портерфилд. Наверное, я это пропустил. Но в то время там никто не появился. Как и потом. Все указывало на то, что Портерфилд жил один и ни с кем не встречался. В таком случае где находилась женщина тогда и где она сейчас?

— Мы пытаемся получить ответ, — сказал Брамалл.

— Если это та же женщина, — заметил шериф.

— У нас нет оснований считать, что это не она, — заявил Ричер.