Джек Ричер, или Граница полуночи

— Он думал, что живет в книге сказок, где все должно быть красиво. В солнечные дни мы бегали по лесу в белых платьях из хлопка. Сначала взгляды притягивали только наши волосы. Мы были похожи на нимф или эльфов. Лица появились позднее. Потом отец стал мечтать о том, за кого мы выйдем замуж. Мы считали его идеи невероятно глупыми. Близился двадцать первый век, и мы жили в Вайоминге. Как правило, мы его игнорировали. Но если быть честной до конца, где-то на глубинном уровне остался след. И я понимала, что быть хорошенькой лучше, чем уродливой. Я знала, что, будь у меня выбор, я бы захотела выглядеть именно так. Я переживала, что подобные мысли делают меня поверхностным человеком. Вот ответ на вопрос, как чувствует себя красивая женщина.

— А Роуз так же воспринимала свою внешность?

Маккензи кивнула:

— Роуз нравились безупречные вещи. Она была умной, много над собой работала и в большинстве случаев добивалась своего. Но то, как она выглядела, Роуз контролировать не могла. К счастью, здесь все сложилось хорошо. Я думаю, в глубине души она получала удовлетворение от своей внешности. Она хотела быть лучшей во всех отношениях, хотела быть полным комплектом, что ли? И она была.

— Почему она пошла в армию?

— Я вам говорила.

— Вы сказали, что она станет стрелять в парня еще до того, как тот поставит ногу на ее крыльцо, в то время как вы немного подождете. Она могла бы остаться дома и делать то же самое.

— У меня такое впечатление, что я в кабинете психиатра, — сказала Маккензи.

— Тогда откиньтесь назад и представьте, что вы актриса из фильма. Предположим, в отеле есть бар. Вы бы угостили меня чашкой кофе. Черный, без сахара. Или пивом, если у них нет кофе. Местного производства, в бутылке. А вы пьете какое-то диковинное местное белое вино. Из-за Лейк-Форест, Иллинойс. Сейчас мы сидим за столиком и разговариваем. Я спрашиваю, почему Роуз пошла в армию, и вы мне отвечаете.

— Она хотела сделать свою жизнь достойной. Оказалось, что книга сказок — ложь. Наш отец был не самым мудрым человеком в округе. Сначала мы говорили себе, что некоторые вещи — это просто дань традиции. В конце концов, он был адвокатом, а адвокатам всегда платят. За мнение, быть может, предшествующее процессу. Но потом поползли слухи. И если в них содержалась хотя бы доля правды, все обстояло просто ужасно. Впрочем, мы так никогда и узнали, что тогда происходило. Мы с Роуз отправились в колледж. Родители продали особняк и перебрались в другой штат. Мы были счастливы. Мы не любили это место, ибо всегда знали, что играем роли в чужом спектакле. Потом оказалось, что автор пьесы тоже придуман. Мы отреагировали немного по-разному. Роуз потребовалось что-то настоящее, а мне — нефальшивая книга сказок. Наверное, мы обе получили то, что хотели.

Ричер ничего не ответил.

— Я отправляюсь спать, — сказала Маккензи. — Спасибо за беседу.

Она оставила его одного в темноте. Джек откинулся на бетонную спинку скамейки и стал снова смотреть на звезды.

* * *

В этот момент в трехстах милях от отеля Ричера, на стоянке для грузовиков на автостраде I-90, неподалеку от Рапид-Сити, Южная Дакота, мужчина в побитом старом пикапе с номерами штата Вайоминг и с виниловым жилым отсеком сзади свернул на проселочную дорогу, которая, как ему сказали, вела к крытому гаражу. Звали его Стакли, и было ему тридцать восемь лет. Настоящий трудяга, возможно, так и не нашедший своего места в жизни, но старавшийся изо всех сил. Ему сказали, что крытый гараж наполовину заполнен снегоочистителями и другим зимним оборудованием. А еще сказали, что другая половина пустует и там полно места. И что свободным местом они распоряжаются по своему усмотрению.

Ему сказали, что у входа будет стоять охранник.

Так и оказалось.

Мужчина остановил машину и опустил стекло.

— Я Стакли, — сказал он. — Вам должен был позвонить мистер Скорпио. Я вместо Билли.

— Значит, ты новый Билли? — спросил охранник.

— С сегодняшнего дня.

— Поздравляю, Стакли. Заезжай внутрь и припаркуйся на месте номер пять, впереди, по диагонали. Потом вылезай из пикапа и открывай задний борт.

Стакли сделал все, как ему сказали, въехал в гараж и оказался внутри пространства размером с ангар для самолетов. Слева выстроились ряды гигантских желтых машин, законсервированных на лето. А пространство справа оставалось пустым. Кто-то начертил мелом на бетонном полу диагональные парковочные места и пронумеровал их от одного до десяти. Номер один находился в дальнем конце, номер десять — в ближнем. Седьмое и третье места были заняты. На седьмом стоял старый «Додж Дуранго» с поднятой задней дверцей, а третье занимал ржавый «Сильверадо» с поднимающейся дверью.

Стакли остановил пикап рядом с ним и заехал на место номер пять. Затем он вышел из машины и поднял заднюю дверь.