Джек Ричер, или Синяя луна

Часы в голове Ричера показывали десять минут пятого утра. Албанец на полу все еще дышал, но поверхностно и отчаянно, с каким-то пластиковым присвистом, вдох и выдох, быстро, как только мог. Как если бы он задыхался. Впрочем, без особого успеха. Вероятно, причиной стало крепление ремня на нижней части гитары, выступавшее из корпуса на полдюйма. Вероятно, Ричер перебил хрящи какого-то жизненно важного органа, название которого состояло из последних букв алфавита. Глаза албанца закатились, пальцы скребли пол, словно искали опору.

Ричер присел рядом с ним на корточки, проверил карманы, вытащил пистолет, телефон, бумажник и ключи от машины. Пистолет — еще один «Глок 17» — не самой последней модели, потертый, но ухоженный. Черный телефон, как и у всех остальных. Бумажник из черной кожи со временем стал серым и приобрел форму картофелины, но был набит сотнями, грудой кредитных карт и местными правами с фотографией и именем Гезим Хокса, сорок семь лет. Он водил «Крайслер» — если верить логотипу на ключах.

— Что мы будем с ним делать? — спросил Хоган.

— Мы не можем его отпустить, — сказала Эбби.

— Но и оставлять его здесь нельзя.

— Он нуждается в медицинской помощи, — заметил Бартон.

— Нет, — возразил Ричер. — Он отказался от нее в тот момент, когда вошел сюда.

— Это жестоко, друг, — сказал Бартон.

— Он бы повез в больницу меня? Или тебя? Очень сомневаюсь, и это устанавливает планку. К тому же мы не можем сделать это — в больницах задают слишком много вопросов.

— Мы ответим на их вопросы, — не сдавался Бартон. — Мы имели право. Он вошел в дом без приглашения. Он к нам вторгся.

— Попытайся объяснить это полицейскому, который получает от албанцев тысячу в неделю, — сказал Ричер. — Может повернуться в любую сторону. И занять годы. А у нас нет времени.

— Он может умереть.

— Ты говоришь так, словно это плохо.

— Ну, а разве нет?

— Я с готовностью обменяю его на дочь Шевика. Если б ты спросил мое мнение. Так или иначе, он еще не умер. Может быть, он и не в лучшем состоянии, но держится.

— И что мы с ним сделаем?

— Нам нужно его где-то спрятать. Временно. С глаз долой, из сердца вон. От греха подальше. Пока не будем знать наверняка так или иначе.

— Что знать?

— Какая судьба его ждет.

Они немного помолчали.

— И где мы его спрячем? — поинтересовался Бартон.

— В багажнике его автомобиля, — сказал Ричер. — Надежно и никакой для него опасности. Конечно, там не очень удобно, но сейчас растянутые мышцы шеи — не главная его проблема.

— Он сможет оттуда выбраться, — возразил Хоган. — В багажниках есть специальное устройство. Пластиковая ручка, светящаяся в темноте, которая открывает его изнутри.

— Только не в машине гангстера. Я не сомневаюсь, что они ее сняли.

Он взял албанца под мышки, Хоган — за ноги, они вытащили его в коридор, а Эбби поспешила вперед и открыла наружную дверь. Махнула рукой, показывая, что все спокойно, и Ричер с Хоганом понесли албанца по тротуару. Черный седан стоял рядом. У него была низкая крыша, но высокая поясная линия кузова; в результате окна казались узкими, как щели, подобно бойницам в броневике. Эбби засунула руку в карман Ричера, вытащила ключи от машины, нажала на кнопку, и багажник открылся. Ричер опустил туда плечи, Хоган аккуратно убрал внутрь ноги албанца. Потом Джек проверил наличие светящейся ручки — внутри багажника было темно. Ручку убрали.

Хоган отступил в сторону. Ричер посмотрел на албанца. Гезим Хокса. Сорок семь лет. Бывший полицейский детектив в Тиране. Ричер закрыл крышку багажника и вернулся к остальным. Бывший военный детектив Соединенных Штатов Америки.

— Мы не можем оставить машину здесь, — сказал Хоган. — В особенности с их парнем в багажнике. Рано или поздно они проедут мимо, заметят и проверят машину.

Ричер кивнул.

— Она понадобится нам с Эбби, — сказал он. — Мы припаркуем ее где-нибудь, когда закончим.

— Вы собираетесь ездить по городу с этим типом в багажнике? — удивился Хоган.

— Держи врага на близком расстоянии.

— А куда мы поедем? — спросила Эбби.

— Когда тип из багажника говорил о запрете играть в их клубах, я подумал: да, очевидно, это проблема, потому что ребятам нужно что-то есть. А потом вспомнил, что сказал то же самое тебе. Когда мы останавливались в кафе на бензоколонке, по дороге к Шевикам, ты спросила: не будут ли они против, если мы принесем им еду. И я ответил, что им нужно есть. В их шкафах на кухне совсем ничего нет. В особенности сейчас. Могу спорить, что они не выходили из дома с того момента, как украинцы поставили рядом свою машину. Я знаю таких людей. Они будут смущаться и бояться пройти мимо них, и один не позволит другому сделать это в одиночку. Но и вместе не осмелятся покинуть дом — ведь украинцы могут забраться туда и станут лазать по ящикам с их нижним бельем. Вот почему, если учесть все факты, я уверен, что вчера и сегодня они ничего не ели. Нам нужно привезти им еды.

— А как же машина, которая стоит перед их домом?

— Мы войдем сзади. Скорее всего, через двор соседей. А последнюю часть пути пройдем пешком.

* * *