Джек Восьмеркин американец

– За дубы заступалась, – сказал он со вздохом. – Но мы их все-таки порубили частью. Они нам службу сослужат.

– Так, так. Ты зачем в Москву-то приехал?

– Начинается весна, – ответил Джек и улыбнулся. – Ну конечно, много чего нужно. На месте не все достанешь.

– Небось насчет трактора беспокоитесь?

– А то как же? Без него земли не поднимем. За тем отчасти и приехал.

– И напрасно. Трактор на ваше имя в губернском складе забронирован. Известят вас, когда получать.

– «Фордзон»? – спросил Джек, и голос его почему-то дрогнул.

– Нет, похоже, что «Интернационал».

– Здорово… По плану динамка нам еще нужна.

– Ну, брат, всего сразу нельзя. Ведь не одна ваша коммуна в СССР.

– Это я понимаю.

– Тебе еще придется отчет перед нами держать. И

планы на будущее рассказать.

– Это можно, – ответил Джек и вытащил из кармана записную книжку. – Земли у нас…

Редактор засмеялся.

– Подожди, подожди… Прошли те времена, когда мы с тобой за чайком беседовали. Отчет ты должен сделать на общем собрании. Ты представитель колхоза, мы – шефы…

Сумеешь все рассказать?

– Сумею.

– На днях соберем собрание.

– Угу.

– Ты где остановился-то?

– Пока нигде. Прямо с вокзала сюда пришел. Думаю у товарища Летнего пожить. Он звал.

– Можешь и у меня, если хочешь. Диван у меня еще стоит.

– Спасибо. Только вы мне все-таки объясните, как к товарищу Летнему пройти.

– Объясню. Знаю, что вы с ним сдружились. Он уж о вашей коммуне очерк писал.

Редактор подошел к столу, достал из ящика журнал, подал Джеку. Тот прочел заголовок очерка «Новая Америка». Вдруг как-то забеспокоился, заерзал на месте.

– Марки у вас загородной не найдется?

– А что?

– Письмо надо в коммуну написать. Про доклад и про очерк. Они меня писать почаще просили.

Редактор дал Джеку марку, конверт и бумагу. Тот примостился на углу стола и начал сосредоточенно писать.

Доехал благополучно. Трактор забронирован на складе. В

журнале был очерк Летнего. В очерке описаны Бутылкин, Николка Чурасов и Чарли, все под своими именами. Журнал привезет с собой – в конверт его не всунешь.

В письмо Джек вложил отдельную записочку для

Чарли, просил приятеля понаведаться на склад, узнать там о тракторе и приготовить место для машины в сарае. В

общем, писать пришлось много, столько сразу Джек давно не писал.

– Теперь я пойду, – сказал он, заклеив конверт.

– Ладно. Приходи завтра сюда в это время, о собрании договоримся.

– Пока.

Джек вышел из редакции и начал искать почтовый ящик. Нашел, опустил письмо и тут же рядом с ящиком заметил телеграф. Не выдержал искушения, зашел на телеграф, дал телеграмму Николке:

ИНТЕР ЗАБРОНИРОВАН ГУБМАШЕ

ПРИМИТЕ МЕРЫ ПОЛУЧЕНИЮ.

Потом пошел бродить по Москве.

Он шел, собственно, к Егору Летнему, но по пути отклонялся в стороны, останавливался у витрин, заходил в магазины. Купил несколько книжек о куроводстве, разведении гусей и изготовлении кирпичей.

Шел по улице и все разглядывал рисунки в книжках.

Джек в Москве

Летний жил на Арбате, и Джек без особого труда отыскал нужный дом и квартиру. Только позвонил он не три раза, как надо было, а раз, и ему открыл дверь не Летний, а какая-то старуха. Джек справился о писателе. Оказалось, что тот дома. Джек постучал в его комнату. Оттуда раздался громкий собачий лай, а потом и Летний отозвался:

– Войдите!

Джек открыл дверь, и сейчас же на него бросилась невзрачная собака среднего роста, злая-презлая.

– На место, Барсук! – закричал Летний неистово. Потом протянул руки: – Здорово, Яша!

Они обнялись и поцеловались. Джек оглядел комнату.

Книги у Летнего лежали прямо на полу, у стены, в рост человека. На столе тоже были набросаны книги. Газеты же были везде: и на стульях, и на подоконнике, висели и на крюках по стенам.

– А я и не знал, что вы в библиотеке живете! – сказал

Джек удивленно.

– Да это не библиотека, а просто беспорядок, Яша. Книг тут немного.

– А все-таки… Неужели все прочли?

– Пока не все. Читаю. Такое наше дело, Яша. Много читать приходится, чтоб немножко написать. Ну, садись и рассказывай.

Летний усадил Джека на диван и начал расспрашивать его решительно обо всем, словно вчера только уехал.

Спрашивал он о мастерской, пионерах, Петре Скороходове и старике Громове.

Джек отвечал на все вопросы кратко. Всякий раз, как он хотел рассказать что-нибудь поподробнее и поднимался с дивана, невзрачная собака вскакивала и зловеще рычала.

Летний кричал на нее, она укладывалась у окна и оттуда следила за Джеком пристальным взглядом. Джек чувствовал, что она может укусить в любой момент, и больше глядел на собаку, чем на Летнего.

– Прямо не знаю, что с ней делать! – пожаловался писатель. – Приятель у меня умер, и эта собака у него осталась. Я ее сюда привел, думал, что куда-нибудь пристрою, да никто не берет. Хочу объявление в газете дать. Неудобно мне с ней: хлопот много. Да и в квартире обижаются: детей пугает. А прогнать жалко.

– Уж очень безобразна! – сказал Джек.