Дженнифер Чан не одна

Затем Дженнифер быстро ударила ногой с разворота.

И это правда впечатляло. Гул толпы слился в разрозненные помехи — смесь смеха и шёпота, а затем даже пара восхищённых ахов. Никто не знал, как реагировать, так что все обернулись на Пита и Рейган.

Рейган закатила глаза.

А вот лицо Пита изменилось. Он подался вперёд, насмешку во взгляде сменил интерес.

— Это было круто, — сказал он.

Дженнифер встретила его взгляд.

— Я знаю.

— Покажешь ещё что-нибудь?

Её руки больше не дрожали, словно удар привёл её в чувство. Она посмотрела на Пита, на толпу, и нахмурилась, словно вышла из оцепенения, словно впервые заметила смех и телефоны.

— Я не собираюсь исполнять трюки для тебя. Я не щенок.

Толпу разгорячённых учеников средней школы в принципе невозможно заставить замолчать. Но Дженнифер удалось сделать нечто невозможное. Потому что самым удивительно было не то, что именно она сказала. Дело было в том, как она это сказала. Не жёстко, как эти слова вполне могли бы прозвучать, а почти ласково, словно она объясняла ему что-то важное. Что-то, чего он просто не понимал.

Я почувствовала прилив страха и беспокойства, а затем ещё и… гордости. Потому что Пит всегда делал с людьми что-то подобное, но никто никогда не реагировал на это так.

Это было потрясающе.

Остальные, должно быть, тоже это почувствовали, потому что кто-то из девушек засмеялся. На этот раз вместе с Дженнифер, а не над ней.

Пит расплылся в улыбке от уха до уха, и в ней не было ни грамма фальши или расчёта. Каким-то образом, всего за несколько мгновений, Дженнифер изменила то, что о ней думали окружающие. Каким-то образом Дженнифер покорила его.

Она победила.

Снежный ком в моей груди растаял, и, как ни странно, мне захотелось плакать.

Затем Пит медленно кивнул и ещё медленнее произнёс:

— Ты… другая.

И, как мог сделать только он один, с этими словами из воздуха словно вытянуло весь кислород. Всего два маленьких слова, но он сказал их как-то по-особенному, словно другая значит лучше. Из-за этого я почувствовала себя совсем маленькой.

Его слова причинили боль, как от неожиданного пореза бумагой — тёмно-красная нить, который жжёт и жалит, но не кровоточит. И даже пожаловаться нельзя, это ведь просто лёгкий порез, всё не так уж и страшно.

Я стояла там и думала: «Я хочу быть другой».

И Рейган, я уверена, тоже подумала: «Я должна быть другой».

Интересно, понял ли Пит, что он только что сделал, — использовали ли мальчики свои слова в качестве оружия, как это делали мы.

А ещё мне было интересно, поняла ли Дженнифер, что она только что сделала. Не подстроила ли она это всё каким-то неведомым образом, чтобы казаться другой, казаться лучше.

Дженнифер моргнула, посмотрела на него, затем на толпу. Мы все ждали, что же она ответит, и под всеобщими взглядами она сказала просто:

— Я знаю.

Затем отвернулась от него и начала проталкиваться сквозь толпу, избегая смотреть кому-либо в глаза.

Рейган резко развернулась на каблуках и устремилась в противоположном направлении, а я на несколько секунд застыла, не зная, за кем следовать.

В конце концов я догнала Рейган. Но, может быть, последуй я тогда за Дженнифер, ничего из этого бы не произошло. Возможно, я смогла бы объяснить ей: «Эй, ты разрушаешь пирамиду популярности. Что, конечно, неплохо, но, возможно, тебе не стоит этого делать. Если ты продолжишь вести себя так, словно ты выше всего этого, люди разозлятся. Такие люди как Рейган. И ни к чему хорошему это не приведёт».

Я решила, что это и есть ключ к разгадке. Дженнифер просто нужно было понять, как работает мир. Ей нужен был тот, кто ей об этом расскажет.