Джентльмен-капитан

Бёлин проходил у самых скал сквозь узкие проливы, недоступные для большого корабля. Вокруг нас расстилались земли Ардверранов, сказала графиня, вернее, то, что от них осталось. Она гордо указывала на то хозяйство или эту рыбацкую хижину, с удовольствием перечисляя имена людей и названия мест на напевном шотландском языке, так похожем, по её словам, на родной для нее ирландский.

Она расспросила о моей семье и меньше чем через час уже знала всё: о моей прелестной жене и желчной матери, о героическом отце и скрытном брате, о деде–пирате и бабушке–француженке, об обеих сёстрах, живой и мёртвой — всю историю Квинтонов. Она узнала о смерти капитана Харкера, моём внезапном назначении ему на замену и о непростых отношениях с офицерами «Юпитера». О собственной истории она не сказала ни слова.

В свою очередь, я спросил про её почившего мужа, в попытке лучше уяснить роль Годсгифта Джаджа в его смерти. Она отметила лишь, что её муж был сильным человеком, верным своему королю. Оживилась она, только рассказывая о сыне и его будущем вступлении в права наследства. Тогда, возможно, она удалится в свою родную Ирландию, хотя, говорят, многое там изменилось: её близкие изгнаны со своих земель людьми Кромвеля и явившимися вслед за ними дельцами–перекупщиками. «В ад или в Коннахт»[20], — так было сказано, и её титул стал проклятием, хотя земли Коннахта не так уж плохи, утверждала она. По её страстным речам было ясно, что недостижимость земель Коннахта для графини, чья семья их потеряла, делала их особенно желанными.

Мы поравнялись с разрушенной крепостью на берегу. Не такая древняя, как форт, что мы с юным Макферраном исследовали накануне, крепость, похоже, принадлежала к дням сражений между Англией и Шотландией за обладание всей этой страной. Когда я спросил графиню, так ли это, её глаза вспыхнули — но оттого ли, что ей было отвратительно моё невежество или по совсем другой причине, трудно сказать.

— Вовсе нет, — ответила она. — Здесь находился престол лэрдов Островов, предков моего сына. То было великое морское королевство, охватившее все острова вокруг — Внутренние и Внешние Гебриды — и земли вдоль берега: Арднамерхан, Кинтайр и другие. Главная их резиденция располагалась в Финлагане на Айле, но иногда лорды приплывали и сюда, поохотиться и насладится более мягким климатом.

История этих мест была мне неведома. Я попросил её рассказать ещё. Мгновение она перебирала пальцами длинные рыжие волосы, будто потерявшись в мыслях. Затем повернулась ко мне.

— Это не древние предания, капитан. Последний Макдональд, носивший имя лэрда Островов, был незаконно лишён своих владений и титулов королём Шотландии Яковом Четвёртым в 1493 году, меньше семидесяти лет назад. Когда я, девочка–невеста своего мужа, появилась в Ардверране, был здесь один старик, давно перешагнувший девяностолетний рубеж. Его отец женился поздно, лет под семьдесят, на женщине, что была на полвека моложе его. Мальчишкой, капитан Квинтон, этот отец служил поварёнком у Александра, последнего лэрда Островов. Он был свидетелем гибели королевства. Он видел, как солдаты короля Якова прискакали к этой башне и подожгли её. Он передал эту историю сыну, а тот — мне, так ярко, будто бы я наблюдала всё своими глазами. Минуло всего два поколения, капитан, и мы с вами уже здесь, у края живых воспоминаний.

Да, сейчас такое происходит и со мной. Вот я живу в Лондоне второго Георга и этого грязного ворюги Уолпола, но перед моим мысленным взором легко предстаёт старик, которого я знал когда–то, старик, что сражался с Непобедимой армадой и танцевал с королевой Бесс. Тот самый, у которого в детстве был престарелый слуга, что пронзил тело пресловутого Якова, короля Шотландии, павшего на Флодденском поле. В такие загадки и фокусы играет с нами время. И чем старше становишься, тем сильнее затягивают воспоминания, и тем яснее видишь, какой же ты всё–таки глупец.

Это утраченное наследие явно очень много значило для графини. Изогнув изящную шею, она отвернулась и углубилась в изучение руин, пока служанка наполняла наши кубки. Я сидел в тишине, наблюдая за сотнями чаек, что кружили у скалистых утёсов берега, издавая грубые пронзительные крики. Внезапно миледи встряхнулась, с улыбкой склонившись ближе, чтобы спросить, есть ли у нас с женой дети. Когда я ответил, что нет, и это после трёх лет брака, она чуть нахмурилась.

— Но ваши отношения, Мэтью — да, думаю, я буду звать вас Мэтью — ваши отношения таковы, как вам бы и хотелось? — Она умолкла, будто бы старательно выбирая слова. — Вы близки со своей женой, Мэтью?