Джентльмен с Медвежьей Речки

– Пошли домой. Завтра я отвезу тебя подальше от Медвежьей речки, и можешь стрелять там сколько угодно, там уж ты точно не попадешь ни в племенного борова, ни в спрятавшегося в кустах старика с ружьем. Если уж до того дошло, что дядюшка Джеппард швыряется деньгами… знай смазывай винчестер да держи поближе кобуру.

– Кобуру? – задумчиво переспросил он. – А как же индейцы?

– Да не было никаких индейцев, черт тебя дери! – рявкнул я. – Их на Медвежьей речке никто не видал уже лет пять, а то и больше. Их всех… а, черт! Да какого дьявола я с тобой болтаю! Пошли. Уже поздно. В другой раз, если чего не поймешь, спроси сперва меня, а уж потом стреляй. И запомни, если увидишь кого-то злобного и волосатого, то это, скорей всего, кто-то из уважаемых граждан нашей Медвежьей речки.

Когда мы подходили к дому дядюшки Сола, солнце уж давно село, и Дж. Пемброк, взглянув в сторону поселения, ахнул:

– Однако! Неужели это предвыборный митинг? Глядите! Впереди парад с факелами!

Я глянул туда и сказал:

– Живей! Заходи в дом и сиди там, не высовывайся!

Он побледнел, но попытался возразить:

– Если мы в опасности, то я настаиваю…

– Настаивай сколько влезет, – перебил его я, – только живо иди в дом и никуда не выходи. Я разберусь. Дядюшка Сол, проследи, чтоб он не высовывался на улицу.

Дядюшка Сол – человек немногословный. Он сжал покрепче в зубах трубку, молча схватил Дж. Пемброка за шиворот и за заднюю часть штанов, швырнул его внутрь дома, захлопнул дверь, а сам уселся на крыльце.

– Тебе тоже ни к чему эти распри, дядюшка Сол, – сказал я.

– Ты, Брекенридж, конечно, не без греха, – пробубнил он. – Ума у тебя не так чтобы с излишком, но все-таки ты мой племянник, сын моей любимой сестрицы… к тому же я не забыл, как этот прохвост Джеппард всучил мне полудохлого мула в обмен на здоровую животину еще в шестьдесят девятом году. Так что пусть только сунется!

Он, конечно, сунулся, да не один, а с сыновьями: Джеком, Баком, Исавом, Джошем и Полком Каунти. С ними явились еще Эрат Элкинс и целая толпа Гордонов, Бакнеров и Полков, и все как один – моя родня, кроме, разве что, Джоэля Брекстона, который никому из нас родственником не приходился, зато всегда меня недолюбливал, а теперь еще и хотел увести у меня мисс Маргарет. Но самого дядюшки Джеппарда среди них не оказалось. Некоторые держали в руках факелы, а Полк Каунти Граймс так и вовсе размахивал веревкой с петлей.

– Для какой такой цели ты приволок сюда это лассо? – строго спросил я, загородив своим могучим телом им путь.

– Мы требуем справедливости! – заявил Полк Каунти, размахивая веревкой над головой. – А ну, давайте нам сюда этого чужака-захватчика, который стреляет в кабанов и обижает беззащитных стариков в лесу!

– И чего это вы собираетесь делать? – допытывался я.

– Мы собираемся вздернуть его! – ответили они с неподдельным восторгом.

Дядюшка Сол вытряхнул пепел из трубки, встал, вытянул руки, узловатые, как дубовые ветви, усмехнулся себе в черную бороду – точь-в-точь старый лесной волк, и сказал:

– А куда ж подевался мой дорогой кузен Джеппард? Отчего ж он не скажет за себя сам?

– Погоди, сейчас из него вытащат пулю, – объяснил Джим Гордон, – и он тут же явится сюда. Брекенридж, мы не хотим неприятностей, так что просто отдай нам этого англичанина.

– Ха, – фыркнул я. – Нет уж, этому не бывать. Билл Глантон доверил его мне, и он получит его назад в целости, со всеми конечностями и…

– Да чего ты тратишь время на споры, Брекенридж? – мягко упрекнул меня дядюшка Сол. – Ты разве не знаешь, что нет никакого проку в том, чтоб спорить с отпрыском мошенника, торгующего полудохлыми мулами?

– И что ты предлагаешь, старик? – вставил Полк Каунти с ядовитой ухмылкой.

Дядюшка Сол так и просиял, он доброжелательно улыбнулся Полку и сказал:

– Я бы нашел другой способ убеждения… Вот тебе! – И он врезал Полку Каунти прямо в челюсть, да так, что тот пролетел через весь двор, сшиб дождевую бочку и решил отдохнуть, лежа в ее обломках, пока не пришел в себя пару часов спустя.

Но если уж дядюшка Сол встал на тропу войны, его не остановишь. Разобравшись с Полком, он тут же подпрыгнул в воздух футов на семь, трижды щелкнул каблуками, издал боевой клич и, едва приземлившись, схватил одной рукой за горло Исава Граймса, другой – Джоэля Брекстона и принялся подметать ими двор.

Так началась потасовка, и во всем мире не сыскать драк свирепей и ретивей, чем наши семейные разборки.