Джентльмен в Москве

В момент выключения электроэнергии Анна Урбанова в парике из седых волос играла роль Ирины Аркадиной в пьесе Чехова «Чайка» на сцене Малого театра. Когда выключился свет, зрители заволновались. Несмотря на то что Анна и другие актеры могли в темноте уйти со сцены, они этого не сделали. Они обучались по методу Станиславского и начали играть так, как могли бы себя вести их герои, если бы выключили свет.

Аркадина (с тревогой в голосе): Выключился свет!

Тригорин: Не волнуйся и оставайся на месте, дорогая. Я сейчас зажгу свечу. (Тригорин уходит со сцены.)

Аркадина: Константин, мне страшно.

Константин: Матушка, это всего лишь темнота. Темнота, из которой мы вышли, и темнота, в которую вернемся.

Аркадина (словно не слышала слов сына): Как ты думаешь, свет погас во всей России?

Константин: Нет, матушка. Свет погас во всем мире…

Ну а что же произошло во время отключения электроэнергии в «Метрополе»? В ресторане на первом этаже столкнулись два официанта с подносами, четыре человека в баре «Шаляпин» разлили свои напитки, а одну посетительницу бара ущипнули за мягкое место, застрявший в лифте между вторым и третьим этажами Пухлый Вебстер угостил шоколадом и сигаретами ехавших с ним вместе людей, а сидевший в одиночестве в своем кабинете «шахматный офицер» пробормотал, что он с этим «разберется».

Но в «Боярском», где вот уже пятьдесят лет обслуживали при свете свечей, никаких происшествий не наблюдалось.

Отъезд

Вечером шестнадцатого июня рядом с пустыми чемоданом и рюкзаком Софьи граф разложил часть вещей, которые он собрал для ее путешествия. За день до этого, когда девушка вечером вернулась с репетиции, Ростов объяснил ей, что она должна будет сделать.

– А почему ты так долго об этом молчал? – спросила готовая расплакаться Софья. – Почему раньше об этом ничего не говорил?

– Боялся, что ты начнешь возражать, если я скажу тебе заранее.

– Я действительно возражаю против этого плана.

– Понимаю, – ответил он, взяв ее за руки. – Зачастую нашей первой реакцией является отторжение. Более того, именно так чаще всего и происходит.

Потом они долго обсуждали все «за» и «против», «почему» и «зачем». Они говорили о своих надеждах, и о том, как видят будущее. Потом Ростов попросил Софью довериться ему, и в этой просьбе девушка не могла графу отказать. Потом они помолчали, и так же храбро и внимательно, как в тот день, когда они впервые встретились, Софья выслушала все подробности плана, который придумал Ростов.

В тот вечер граф разложил собранные предметы и подумал, что он мог упустить или забыть. Ему показалось, что он ничего не забыл. Тут распахнулась дверь и в комнату вбежала Софья.

– Место проведения концерта изменили! – воскликнула она, задыхаясь от того, что долго бежала.

Они обменялись озабоченными взглядами.

– И где теперь будет концерт?

Софья задумалась и закрыла глаза.

– Не могу вспомнить.

– Не волнуйся, – произнес граф, прекрасно знавший, что во взволнованном состоянии сложно вспомнить необходимую информацию. – Что сказал дирижер? Что говорили про это место? Название района? Что находится рядом с залом?

Софья снова закрыла глаза.

– Говорили о зале… salle…

– «Salle Pleyel»?[132]

– Точно!

Граф с облегчением выдохнул.

– Все в порядке. Я хорошо знаю это место. Это красивое здание в стиле ар-деко, и находится оно в VIII округе…

Софья начала собирать свои вещи, а Ростов спустился в подвал отеля. Он нашел еще один путеводитель «Baedeker» по Парижу, вырвал из него карту, поднялся в свою комнату, сел за письменный стол великого князя и нарисовал на карте красную линию маршрута. Потом, когда Софья собрала вещи и закрыла чемодан, граф открыл дверь кладовки и провел Софью в кабинет. Как и шестнадцать лет назад, войдя туда, Софья произнесла удивленное «Ооо!».

Пока Софья была на последней перед гастролями репетиции в консерватории, граф накрыл ужин в своем кабинете. На книжном шкафу стоял канделябр с горящими свечами. Два стула с высокими спинками стояли друг напротив друга между кофейным столиком, принадлежавшим бабушке графа. На столике была белоснежная скатерть, цветы в вазе, тарелки и серебряные столовые приборы.

– Прошу садиться, – произнес Ростов с улыбкой и отодвинул для Софьи стул.

– Окрошка? – спросила она, раскладывая на коленях салфетку.

– Да, – ответил граф и сел. – Перед долгой поездкой надо съесть что-то простое, что будет напоминать о доме. Воспоминания об этом ужине помогут тебе пережить сложные минуты.

– Я в этом абсолютно уверена, – ответила Софья. – Именно это я и буду вспоминать, когда начну скучать по дому.