Джесси

– Вопрос не столь странный, сколько неожиданный. И если честно, я никогда об этом серьёзно не задумывалась… Хотя в школе-то учили, что Бога нет, также как нет ни Рая, ни Ада, а всё это выдумки людей, которые в своё время были бессильны объяснить различные природные катаклизмы и аномалии… – сказала она и, с любопытством взглянув на него, спросила: – Ты ведь не просто так спросил меня об этом, правда?

– Нет, не просто. Было время, когда я думал, что вера в Бога занимает главное место в моей жизни. Но оказалось, что это не так. И когда пришли серьёзные испытания, я потерял её.

Они пошли медленнее, Вика ожидала, что Гена продолжит говорить, но он молчал.

– Если хочешь чем-то со мной поделиться, я готова тебя выслушать, – сказала она, чувствуя, что он хочет о чём-то рассказать, но не решается.

– Ещё будучи мальчишкой, – чуть помолчав, начал рассказывать Гена, – я со своим приятелем стал ходить в церковь. Там узнал, что есть Бог, который за грехи людей отдал своего сына Иисуса Христа на смерть, чтобы каждый, кто уверует в Него, имел прощение грехов и жизнь вечную. Я покаялся, то есть произнес вслух, что приглашаю Иисуса в своё сердце. Тогда я верил и знал, что всё произошло именно так, как я и просил. Иисус действительно пришел в мою жизнь, и я всегда чувствовал, что он рядом, и даже оставаясь один, я не был одинок. Но потом случилось так, что я вывихнул колено… И это не трагедия, так – пустяк, если бы анализ крови не показал скрытую и фактически неизлечимую болезнь. И скорее всего, ты о ней знаешь.

– Да, – ответила Вика. – Я об этом узнала после твоего отъезда.

– Тогда я много размышлял о Боге, – продолжил Гена. – И я обвинил Его во всём, что со мной произошло. Хотя сейчас, уже оглядываясь назад, знаю, что, даже несмотря на мое отступничество, Бог всегда оставался рядом.

Они шли молча ещё некоторое время.

– Извини, может быть, это звучит глупо… Но я могу тебе чем-то помочь? – спросила Вика.

Гена грустно улыбнулся.

– Нет, в этой ситуации помочь себе могу только я сам. Хотя, мы можем в воскресенье вместе пойти в церковь…

– С удовольствием, – согласилась Вика, вовсе не делая из этого одолжения – ей и в самом деле хотелось хоть чем-то помочь ему.

В церкви за эти годы не произошло особых изменений, если не считать, что ребята, которых Гена помнил ещё подростками, повзрослели и возмужали. Некоторые, узнавая, подходили, здоровались. Служение началось как обычно, и лишь только его слуха коснулись звуки музыки, Гена ощутил, что та благодатная атмосфера, которую он всегда ощущал на богослужениях, когда его отношения с Творцом ещё не были разрушены, вновь снизошла на него.

– Боже, благодарю, что Ты не покинул меня! – прошептал он, и уже из глубин настрадавшейся души рвались слова молитвы исповеди. – Господи, прости мое неверие, возроди во мне надежду, помоги не разлучаться с Тобой…

Он молился, из глаз его текли слезы, и он не стыдился их…

То, что Вика увидела и почувствовала в церкви, было для неё новым и неожиданным, таким, чего до этого она никогда не ощущала, и с чем раньше сталкиваться ей не приходилось. Лишь только послышались звуки музыки и следом, всё более и более возвышаясь, зазвучала песня, сердце наполнилось радостью, которой она не могла найти объяснение. Она тихонько огляделась: ей не хотелось выглядеть нелепой и глупой, но никто не обращал на неё внимания. Большинство людей пели вместе с хором, некоторые, закрыв глаза, молились. Она взглянула на Гену и увидела, как он беззвучно, шевеля одними лишь губами, молится; по лицу его текли слёзы, и ему было все равно: смотрит на него кто-то или нет. «Это не то место, где люди наблюдают друг за другом», – подумала Вика. У неё появилось желание молиться вместе со всеми, но она не знала: как. И, закрыв глаза, стала повторять слова звучащей песни. Некоторое время она делала это машинально. Потом пришло ощущение, что слова песни стали словно оживать в сердце, унося её ввысь – непостижимую и волнующую. Туда, где, наверное, живет Бог… Она стала молиться, как могла, обращаясь к Нему и вначале с трудом подбирая слова, но вскоре они полились из её сердца легко и свободно, облекаясь в прекрасную молитву души. В этой простосердечной молитве не было теологической последовательности; она молилась, как молятся дети, и так же, как ребенок, верила, что Бог слышит её. И вдруг заплакала, будучи не в силах объяснить причину своих слёз. Просто плакала и всё… Ей было хорошо и совсем не стыдно. Песня, а затем и музыка, стихая, закончились. Вика не знала – сколько всё это продолжалось. Казалась, что прошло лишь одно мгновение, а ей хотелось, чтобы это не прекращалось никогда. Молитва и проповедь пастора продолжили служение. В конце проповеди пастор призвал людей, чьи сердца открыты для Бога, к покаянию. К сцене по проходу пошли люди. Что-то подсказывало ей, что это обращение направлено и к ней. Она вопросительно посмотрела на Гену, он одобрительно кивнул и чуть сжал её руку.

Возвращаясь домой шли молча, бережно храня в себе драгоценное наполнение.

Вика заговорила первой.