Джими Хендрикс. Предательство

"Эдди Кремера успокоили, что из еды в студии будет только суши, — вспоминает Пэт Кастелло. — В то время суши были редкостью, и люди с удовольствием пробовали их весь вечер. Всем гостям понравилось, что можно бродить по студии и особенно, что можно быть так рядом с Джими."

Один из гостей, фотограф и поклонник Джими, всем известный как "Кликер" сказал:

— Это была отличная вечеринка, с небольшим количеством гостей.

Ему особенно запомнилось, что Джими всё время избегал Девон Вильсон:

— Он вёл себя, как если бы опасался её.

Несмотря на то, что у Джими был в запасе ещё час, чтобы остаться с друзьями, он уехал чуть раньше. Его ждал лимузин на Западной 8–й Стрит, чтобы отвезти его в аэропорт Кеннеди, где он должен Британской авиакомпанией прибыть в Хитроу, и Джими попросил Эрика Барретта поехать вместе с ним.

Те же четыре часа, когда он, никому неизвестный прилетел в первый раз в Лондон. Теперь в августовское утро 1970 года, вскоре после прибытия в Хитроу, он произнёс:

— Никто никогда не сможет понять, что Англия для меня значит. Всё, что со мной произошло, было здесь. Так много хорошего!

Аварийная пресс–связь на гастролях

Спустя некоторое время как я прилетела в Лондон, мне звонят из офиса Камней — не могла ли бы я приехать на Мэддок–Стрит встретиться с Миком Джаггером? Я мало была знакома с Камнями, мельком виделись в Лос–Анжелесе и только. Лес Перрин попросил меня быть повнимательнее к его клиентам и помочь им, если понадобиться, так как он очень ими дорожит. Лес знал, как сильно нравилась мне их музыка.

В атмосфере контролируемого хаоса — кто–то кого–то постоянно ищет, проверка сценических костюмов, непрерывные телефонные звонки, звуки рок–музыки в динамиках — среди всего этого Мик, как всегда, искрящийся и кажущийся беззаботным. Как неожиданную подачу в баскетболе он вдруг предлагает мне присоединиться к Камням в их ближайших европейских гастролях. Лес Перрин неважно себя чувствовал и не мог поехать с ними, а Мику необходима была "аварийная пресс–связь" на гастролях. В те дни Джаггер был не только солистом и соавтором песен, но также и менеджером, и гастрольным продюсером, прекрасно справляющимся с такой ответственностью. И вот я сижу, утонув в большом кожаном кресле, в офисе моей любимой группы и слушаю, как из Джаггера льётся обаяние и… чувствую, что таю. Идея видеть репетиции группы и быть свидетелем серии их жарких гастрольных концертов в Дании, Швеции, Финляндии и Германии казалась волшебной сказкой. Я колебалась. Эта возможность не оставит мне времени на отпуск, в котором я отчаянно нуждалась. Но Джаггер продолжал, ещё более завораживая меня:

— Мы вылетаем из Хитроу через два дня, — говорил он. — Шарон, я нуждаюсь в тебе. Мы нуждаемся в тебе. Пожалуйста, лети с нами.

— Мне бы очень хотелось полететь с вами, но…

— В конце нашего пути будет Париж, и, не поверишь, как замечательно побывать там, — добавил он, ещё сильнее соблазняя меня.

— Но, — возразила я. — Мне обязательно надо вернуться 21 сентября.

Всё это меня убивало:

— Дай мне пару часов подумать, и я позвоню тебе.

Но сперва я решила пройтись по магазинам — дело, которое считаю самым важным во время отпуска, особенно если ты в Лондоне — забежать в Фаули и Таффин, Либерти и Мэри Квон. Вернувшись, я сразу позвонила Хендриксу в Лондондерри, где только что он расправился с последним интервью.

— Я говорил и говорил, и говорил, и они сделали миллионы снимков, — сказал Джими. — Ты была совершенно права — они все, все ещё любят меня! Я так рад этому. Конечно, я чертовски устал и всё думаю о предстоящем выступлении. Нет времени даже репетнуть. Всё спрашивали меня об Электрической леди. На самом деле, коварный вопрос. Но я честно отвечал, что это не моя студия, а Майка, и что у меня никогда бы не хватило денег построить такую самому, и что я только плачу ему, чтобы ею пользоваться.

Он углубился в рассказ о том, какой он оказывается известный, и как оказывается, все здесь хотят его видеть, и как много репортёров пришло брать у него интервью, и как у него мало времени. Наконец, он перевёл дыхание и произнёс:

— Ты здесь! Я только сейчас сообразил, что ты звонишь из Лондона!

— Да, и меня всю трясёт от одной мысли, что я в Лондоне.

Теперь меня понесло:

— Джими, я решила последовать твоему совету и не ехать на остров Уайт. Весь этот грохот, да к тому же не хочу быть затёртой дикой толпой. Как бы там ни было… э… возможно ты уже знаешь, Перрин неважно себя чувствует и я вместо него, наверное, поеду вместе с Камнями на их гастроли, это займёт, как говорят, всего несколько дней.

При этих словах он напрягся:

— Тебе не следует ехать, — сказал он.

— Но, я никогда не была в Скандинавии, это хорошая возможность для меня.

— А-а, — голос его звучал ровно. — Будь осторожна.

Ему это явно не понравилось, но мне было всё равно.