Джинны пятой стихии

Она смотрела в глубь мятущихся, гипнотизирующих язычков, и восторг поднимался в душе. Она дышала все глубже и глубже, радостное волнение от сознания своей силы, своего могущества распирало грудь… Нина подняла голову и, оскалившись, издала мощный утробный звук — почти звериный рык, но все же это был крик ликующего человека. Женщины по ту сторону костра сжались и замерли, подростки бросились на землю и на четвереньках проворно засеменили прочь. Нина легко поднялась на ноги, напружинила мышцы тела — раз-другой, глядя исподлобья поверх костра. Потом неторопливо обогнула его и остановилась, выбирая. Ближайшую женщину она легко отшвырнула в сторону и, ухватив за руку ее соседку, дернула к себе. Та упала навзничь и покорно развернулась в ожидании… Она была хороша, эта первобытная женщина — молода и податлива, с крепким костяком и упругими мышцами, — и Нина в образе вождя и полновластного хозяина, защитника и кормильца обширной семьи полностью смогла оценить ее.

…Нина продиктовала сон лаборантке и легла досыпать. Утром ее разбудили, как всегда после сновидений, на час позже.

Вошедший Баринов услышал их разговор с лаборанткой и заинтересовался.

— Нина Васильевна, зачем вам дача? Во-первых, ее трудно найти, во-вторых, условия… — Он скептически покрутил головой. — Знаете, вам даже продукты придется возить из города. И готовить придется самим, а попадется сварливая хозяйка… Лучше дома отдыха или пансионата на сегодняшний день ничего не придумаешь.

— А что делать, Павел Филиппович? Путевок нет, а отдохнуть хочется. Больше приткнуться некуда.

Он на секунду задумался.

— Знаете что… Подождите минут пятнадцать.

Вернулся он раньше, почти сразу, и с порога заявил:

— Пляшите, Нина Васильевна! В пансионате «Академик», это недалеко, за Воронцовкой, с этого года за нашим институтом закрепили домик на две семьи. Вот вам талон-направление, поезжайте немедленно, посмотрите, который подойдет по срокам. Я сегодня безлошадный, потому выпросил у директора машину. Час туда, полчаса там, час обратно.

Шофер директора института, разбитной парень чуть за двадцать, нехотя оторвался от книги, а когда узнал, куда ехать, присвистнул и зачесал в затылке.

— Только не говори, что у тебя задний мост разболтался и в картере что-то стучит, — предупредив обычные увертки водителя персональной машины, строго сказал Баринов. — Наилю Сагирзяновичу до пяти часов ты не нужен.

— Ладно, садитесь, — нехотя кивнул водитель Нине. — Только по дороге еще заправиться надо, а там знаете какая очередь…

Баринов, прищурившись, посмотрел на него, потом на Нину.

— Вот что, — решительно сказал он. — Поедем вместе. Возьму грех на душу, сниму-ка я и себе домик, хотя бы на недельку. Отдыхать так отдыхать! Все равно, Нина Васильевна, пока вы в отпуске, я спокойно работать не смогу. А мы с Лизой поселимся неподалеку, будем с вашим мужем рыбку ловить, вялить да пиво по вечерам попивать. Он ведь рыбак?

Озорно подмигнув Нине, он щелкнул пальцами, и, круто повернувшись, чуть не вприпрыжку заспешил назад в здание.

Нина в ожидании села на переднее сиденье. Водитель снова раскрыл книгу, оказавшуюся пособием по биологии для поступающих в вузы.

— Готовитесь?

— Ага, — кивнул он и, глубоко зевнув, помотал головой. — Извините.

— В медицинский?

— Ага, — снова буркнул водитель и, словно оправдываясь, заговорил, глядя в сторону. — Меня в пятницу друган пригласил помочь ему домик на даче доделать. Ну, мы взялись — два дня от темна до темна. Наломались — жуть! Ни черта не выспался. И не пили ни грамма — а ноги-руки и сейчас как бревна, ни поднять, ни согнуть.

Он снова зевнул.

— Да-а, — протянула Нина, не зная, что сказать. — Дом построить не просто. Работы много, наверное.

Водитель мельком глянул на нее и отвернулся, ничего не ответил. Так они и сидели молча, пока не подошел Баринов.

Этот водитель появился у директора недавно, Баринову еще не приходилось с ним ездить. Не успели пересечь городскую черту, а Баринов уже подосадовал, что так не вовремя откатил свой «москвич» на профилактику. Компрессия в цилиндрах была еще вполне ничего, спокойно можно было поездить до зимы.

Водитель оказался из лихачей самого дурного пошиба. Баринов то и дело морщился, когда тот на грани нарушения всех правил, а то и явно пренебрегая ими, перестраивался из ряда в ряд, шел на обгон в самых неподходящих ситуациях, не желая придержать «Волгу» ни на йоту. За рулем Баринов за километр вычислял подобных молодцев и старался не оказываться с ними в непосредственной близости. Он либо притормаживал, провожая их взглядом, либо, если тот шел навстречу, старался прижаться к обочине и опять же притормаживал.

Когда выехали на шоссе, водитель поерзал на сиденье, устраиваясь удобнее, и вдавил педаль акселератора в пол до отказа. Тут уже Баринов не выдержал и тронул его за плечо.

— Тебя как звать?

— Коля, — оглянулся тот. — Николай то есть.

— Вот что, Коля-Николай, сбрось-ка газ, это тебе не скоростная трасса Москва — Симферополь. И не оглядывайся, смотри вперед, на дорогу.