Джинны пятой стихии

— Отцу он не нужен, — пожал плечами Беседин. — Мешает. Решил к началу учебного года отослать его к бабушке с дедом, родителям Нины. У него, мол, работа, ненормированный рабочий день, то да се… Я, к сожалению, ничем помочь не могу, а теперь вот уезжаю сам. А потерять его из виду не хотелось бы. Попросил его писать мне на московский главпочтамт, до востребования — уж в полгода-то раз я там появлюсь. Надеюсь, смогу когда-нибудь ему пригодиться… Как я убедился, он рано понял расстановку в семье, кто есть кто. А со временем, наблюдая и размышляя, понял и мою истинную роль… Собственно, по-моему, Нина… Нина Васильевна однажды дала ему понять, что я в то время значил в ее жизни. Ну, а что она значила в моей — нетрудно увидеть со стороны любому. Как мне кажется… Да, я опять отвлекся, извините.

Баринов перегнул тетрадь и быстро пролистал, пуская листы из-под пальца. На мелькавших страницах он видел почерк Нины, тут он ошибиться не мог. То мелко, то крупно, разными оттенками и цветами — записи казались подлинными. Впрочем, одернул он себя, какой смысл подсовывать фальшивки? Какая цель?

— Вы хотите, чтобы я прочитал их здесь? — спросил он.

— Нет, что вы. Они ваши. Мне кажется, Нина бы одобрила. Я уже говорил, по-моему, они вам гораздо нужнее, чем мне.

— Спасибо, — искренне сказал Баринов и, повинуясь порыву, протянул руку. Беседин крепко ее пожал, они заглянули друг другу в глаза — и быстро отвели взгляды.

— Вы сказали, что уезжаете и надолго, — прервал молчание Баринов.

— Да. Понимаете, меня здесь больше ничего не удерживает. Я сейчас улетаю в Москву, в министерство, попытаюсь получить новое назначение. Куда-нибудь — хоть на Байконур, хоть в Капустин Яр, хоть к черту на кулички. Хоть рядовым инженером. В этом городе мне стало вдруг душно и тошно.

— Простите, вы где работаете?

— Я — главный инженер СКБ НИИ электронных систем.

— Семья? — осторожно осведомился Баринов. — Они согласны?

— Жена раньше догадывалась, теперь знает. Уезжать не хочет. В общем, посмотрим. — Он попытался улыбнуться. — Война план покажет. Пока оформил командировку, а там видно будет. Но сюда возвращаться я категорически не хочу.

— Виталий Федорович, — Баринов постарался перевести разговор на интересующую его тему. — Как-то, без имен конечно, Нина Васильевна рассказывала, что могла снимать головную боль одному человеку, близкому другу…

— Да, это обо мне, — кивнул Беседин, не удивившись. — Когда мы с ней… близко познакомились, восемь лет назад, меня мучили дикие приступы головной боли, нечто вроде мигрени. Работал я тогда начальником отдела в ВЦ, она у меня была сменным инженером. Как-то поздним вечером, на ответственном просчете, я вошел в штопор. Так получилось, что в машзале никого не оказалось — ни операторов, ни программистов. Она вошла, а я как сидел за пультом, так и повалился на него. Естественно, перепугалась, естественно, вызвала «скорую». Пока те ехали, она принялась массировать мне виски, шею, затылок… Словом, по приезде наших эскулапов я уже мог без посторонней помощи сидеть и даже членораздельно разговаривать… Вот так мы обратили внимание друг на друга. А ведь до этого год работали рядом, бок о бок — и ничего!..

— Так-так-так!.. Послушайте, Виталий Федорович, не могли бы вы поподробнее рассказать: что она делала, что вы при этом чувствовали, в каких случаях «массаж» помогал, а в каких нет… Словом, все-все-все, и подробнее!

Беседин коротко рассмеялся и прямо, открыто посмотрел на Баринова.

— Однако ж вы хват, Павел Филиппович! Нина всегда восхищалась вашей целеустремленностью и хваткостью. Признаюсь, относил это за счет чисто женской склонности преувеличивать как плюсы, так и минусы небезразличного для нее человека. Но вижу — была она абсолютно права. — Он посмотрел на часы. — Ого! А ведь просил я у вас, Павел Филиппович, аудиенции максимум на сорок минут, а проговорили… А в двенадцать тридцать у меня самолет.

— Я вижу, у вас все с собой, — кивнул Баринов на кейс.

— Да, не люблю лишнего в командировках.

— Идемте, отвезу вас в аэропорт.

— Спасибо, я на экспрессе или такси возьму. Успеваю.

Баринов решительно встал.

— Ну уж нет, уважаемый Виталий Федорович. Если вам неудобно меня затруднять, то вот вам — я блюду свои чисто шкурные интересы. Во-первых, мне нужно кое о чем вас расспросить. Во-вторых, должен же я хоть чем-то выразить свою признательность за эти записки.

Беседин подумал и тоже поднялся.

— Согласен. Все весьма логично.

Давая прогреться двигателю, Баринов сказал, словно бы невзначай:

— Кстати, Виталий Федорович, вот моя визитка. Через месяц-другой, думаю, «четверги» мои возобновятся. Так что — милости прошу. Один ли, с супругой — как будет угодно, как сочтете нужным. Буду ждать.

2

В конце рабочего дня Баринов по заведенной практике обошел все службы, а вернувшись в кабинет, спустил предохранитель на дверном замке и отключил телефон.

К этому приему он прибегал в очень редких случаях, но сегодня как раз так было надо. Тетрадь Афанасьевой он хотел бы прочитать без помех.