Джинны пятой стихии

Человек на лестничной площадке показался незнакомым. Но стоило тому заговорить, Баринов узнал его мгновенно, хотя видел лет двадцать тому назад. Первый раз — на Ваганьковском хмурым, сырым и холодным днем. Второй — тогда же, в забегаловке у станции метро «Площадь 1905 года», когда от души дал ему в морду. Третий — в тайной явочной квартире, насквозь провонявшей дрянным табаком и дезинфицирующим средством, словно сортир на провинциальной железнодорожной станции. И очень надеялся, что четвертого не будет.

— В квартиру пригласишь или как?

Быстротой реакции на неожиданные житейские коллизии Баринов не отличался с детства, поэтому и в кавээновской команде факультета числился в запасных. Нужные слова, отточенные формулировки, остроумные пассажи у него случались потом, как говорят французы, «на лестнице». Вот и сейчас он не нашел ничего более умного, чем спросить, ухмыляясь:

— Что, сильно приспичило?

— Можно сказать, что и так. — У человека дернулась щека, но продолжил он вполне спокойно, почти дружелюбно: — Так можно войти? Неудобно здороваться через порог.

Баринов подумал, отступил на шаг.

— Раз пришел — заходи. Только руки я тебе и не через порог не подам.

— Твое право. — Визитер шагнул вперед, аккуратно закрыл за собой дверь. — Дело есть, поговорить надо.

— Дело у тебя или у твоего хозяина? Ты ж по-прежнему в «шестерках» ходишь?

— Николай Осипович шлет горячий привет и наилучшие пожелания.

— От меня ему большущее мерси, только ты уж сам заверни и ленточкой перевяжи.

— Я сказал — дело есть.

— А вот о делах — только в институте. Если есть желание, скажем, завтра… в девять пятнадцать. Полчаса для него у меня найдется.

Человек пристально посмотрел ему в глаза, подумал, потом кивнул.

— Хорошо, сыграем на твоей территории. Итак, до завтра. Будь здоров, Баринов, не кашляй!

Он распахнул настежь дверь, демонстративно засунул руки в карманы и вприпрыжку сбежал по ступенькам.

Баринов проводил его глазами, тщательно закрыл входную дверь. Постоял в прихожей, раздумывая, потом быстро направился к телефону.

— Сергей, ты чем занят?.. Похвальное занятие, только думаньем займешься позже. А сейчас слушай сюда и ни о чем не расспрашивай… А я говорю, додумаешь потом!.. Давно бы так. Слушай внимательно: немедленно, не теряя ни секунды, забери нашего гостя к себе домой. Без объяснений, скажи — так надо. Не выпускай ни под каким видом, хоть под замок!.. Да, ты правильно понял. Мне не звони и вообще про меня забудь. Я сам тебя разыщу, возможно сегодня, возможно завтра к вечеру… Сергей, ты меня знаешь. Сделай, как я прошу. Все, пока!

Тут же набрал по коду Новосибирск. Омельченко на месте не оказалось, и он попросил секретаршу передать, что звонил Баринов, что нужно очень срочно переговорить. В кабинете быстро, но тщательно просмотрел бумаги, ленты самописцев, магнитофонные кассеты, отобрал все главное, относящееся к экспериментам по Афанасьевой, и порадовался попутно, что в дипломате еще осталось место для материалов из лаборатории.

Баринов понимал, что конспиратор из него аховый, но по городу немного покружил. «Хвоста», конечно, не обнаружил, а может, его и вовсе не было. И все же в нужный микрорайон заехал с противоположной стороны.

Вышел у почты, потолкался в тесном зале, купил ненужную открытку с аляповатыми розочками — ничего подозрительного тоже не заметил и, петляя между домами, через весь микрорайон пешком направился к дому Коровникова. Тот, не выказав удивления, дипломат на хранение принял. Но тут Баринов спохватился, что ж получится в случае чего: вошел с дипломатом — вышел без него. Пришлось просить какую-нибудь сумку, перекладывать содержимое в нее. И это Коровников принял как должное. Славный мужик, с понятием.

В лаборатории Баринов уже действовал, кое-чему научившись. Главные, «убойные» материалы хранились в двух местах — в сейфе в кабинете и в металлическом шкафу «сонной комнаты». Упаковал их все вместе, получился небольшой сверток. Вызвал в кабинет Галину Кузьмину, женщину серьезную, не свиристелку — вчерашнюю школьницу, и попросил после работы заехать по адресу Коровникова, отдать сверток ему. Именно после работы. Просьба несколько необычная, но вполне укладывалась в повседневность, и лаборантка восприняла ее так же буднично.

Только она вышла из кабинета, раздался звонок по межгороду.

— Здорово, Паша! Ты меня искал?

— Привет! Разговор не телефонный, надо срочно встретиться.

— Ты что, с ума спрыгнул?

— Боря, здесь Шишков.

— Шишок?! Какого… что ему надо?

— Не что, а кого. Меня ему надо, Боря, меня. И… и мою подопечную.

— Понял. Больше не звони. Что-нибудь придумаем.

— Завтра утром встреча с «хозяином».

— Даже так?.. Понял, буду думать. Ну, лады, будь здоров!

— Придумай, Боря, придумай, надеюсь на тебя. До встречи!

Баринов посмотрел на часы. Сергей по времени должен был уже управиться. Если, конечно, застал Олега в номере.

Он снова поднял трубку.

— Слушаю вас! — голос Щетинкина звучал как обычно.

Баринов молчал.

— Слушаю вас!.. Алло!.. Перезвоните, вас не слышно.