Джон Картер – марсианин

Прямо против меня возвышалась массивная башня высотой в триста футов. Это был прекрасный образец архитектуры в новом барсумском стиле; вся поверхность ее была покрыта сложным, вычурным орнаментом. На высоте тридцати футов находился широкий балкон, на котором действительно стоял Матаи Шанг. Его окружали Турид, Файдора, Тувия и Дея Торис – обе последние были закованы. Несколько воинов-жрецов охраняли их.

Когда я вышел во двор, глаза всех находившихся там устремились на меня. Злая усмешка искривила тонкие губы Матаи Шанга. Турид бросил мне какое-то оскорбление и с фамильярным видом положил руку на плечо моей возлюбленной. Я увидел, как с яростью тигрицы обернулась она к нему и сильно ударила его своими цепями.

Он, наверное, прибил бы ее, если бы не вмешался Матаи Шанг. Я сразу же заметил, что оба союзника были не слишком дружески расположены друг к другу. Матаи Шанг надменно и властно объяснил перворожденному, что принцесса Гелиума является его личной собственностью и никто другой трогать ее не смеет. В отношении Турида к бывшему хеккадору тоже не было заметно особого почтения.

После этого Матаи Шанг обратился ко мне.

– Человек Земли, – сказал он, – ты заслужил гораздо более страшную казнь, чем та, к которой наша слабая власть может приговорить тебя. Но чтобы смерть твоя сегодня была вдвойне горше, знай, что, как только ты умрешь, твоя вдова сделается на целый марсианский год женой Матаи Шанга, хеккадора жрецов. К концу же этого срока, как полагается по нашему обычаю, она будет смещена. Но она не станет вести спокойную и почетную жизнь высшей жрицы в какой-нибудь святой обители, как это обычно бывает. Она сделается предметом забавы моих помощников и, может быть, твоего врага датора Турида.

Он ожидал, очевидно, взрыва ярости с моей стороны, что сделало бы его месть еще слаще. Но я не доставил ему такой радости, а, наоборот, вызвал досаду, и это лишь усилило его ненависть ко мне. Я был уверен, что в случае моей смерти Дея Торис найдет способ умереть раньше, чем им удастся опозорить ее.

Из всех предметов, которые почитают жрецы, самым святым является для них желтый парик, прикрывающий их лысую голову, и золотой обруч с драгоценным камнем, обозначающим принадлежность к десятому циклу. Зная это, я снял парик и обруч и с пренебрежением бросил их на плиты двора. Затем я спокойно вытер ноги о желтые кудри, а когда с балкона раздались крики бешенства, плюнул прямо на священную диадему.

Матаи Шанг затрясся от гнева, но на губах Турида промелькнула довольная улыбка. Для него эти вещи не были священными. Я не хотел, чтобы мой поступок доставил ему слишком много удовольствия, и воскликнул:

– Я поступил так же со святынями Иссы, вашей шарлатанской богини вечной жизни, перед тем как швырнул ее саму на растерзание толпе.

Эти слова прекратили веселье Турида. Он был одним из любимцев Иссы.

– Покончим с этим богохульником! – вскричал он, обернувшись к отцу жрецов.

Матаи Шанг встал и, перегнувшись через перила балкона, издал зловещий клич. Подобный клич в былые времена раздавался в Золотых Скалах с маленького выступа, выходящего на долину Дор: жрецы таким образом созывали полчища белых обезьян и растительных людей на кровавый пир, жертвами которого были несчастные, плывущие по таинственной реке Исс к мертвому озеру Корус.

– Выпустите смерть! – закричал отец жрецов.

Немедленно внизу башни открылись двенадцать дверей, и двенадцать злобных бенсов выскочили во двор.

Не в первый раз встречался я лицом к лицу со свирепым марсианским львом, но мне никогда не приходилось видеть перед собой целую дюжину: несмотря на помощь Вулы, у такой неравной борьбы мог быть только один итог.

Ослепленные факелами, звери на минуту остановились. Но вскоре глаза их привыкли к свету, они увидели меня и Вулу и, ощетинив гривы, с глухим ревом приблизились к нам, размахивая своими сильными хвостами.

В последнюю минуту своей жизни я бросил прощальный взгляд на Дею Торис. Ее прекрасные черты исказились ужасом. Глаза наши встретились, она протянула ко мне руки и бросилась бы вниз, если бы стражники силой не удержали ее. Когда бенсы были уже близко, она отвернулась и закрыла лицо руками.

Внезапно мое внимание привлекла Тувия из Птарса. Прекрасная девушка перегнулась через перила балкона, глаза ее возбужденно сверкали. Через минуту бенсы набросятся на меня, а в лице Тувии не было и толики печали. Я не понимал загадочного взгляда красной девушки. Она не могла радоваться при виде страшной трагедии, которая должна была вскоре разыграться, ее действия имели какой-то тайный смысл.

На долю секунды у меня в голове мелькнула мысль положиться на свои земные мускулы и прыгнуть на балкон. Но как оставить на съедение страшным зверям своего верного Вулу? Бросать товарища в беде на Барсуме не принято, да это и не в моих правилах.