Джон Кеннеди

Несомненно, Кеннеди был доволен, что ему досталась по наследству экономика, которая находилась в хорошем состоянии и, возможно, также потому, что его политика продвигалась успешно или, по меньшей мере, не ослабляла этого условия. Конечно, его нельзя назвать счастливым в полном смысле слова, так как он недолго был у власти, в то время как противоречия его политики — например, между его желанием остановить вывоз золота и дорогостоящим решением «платить любую цену, нести любое бремя… чтобы обеспечить выживание и успех свободы»[166] — почти не давали о себе знать, но нельзя обойти и тот факт, что ему не пришлось столкнуться с проблемами, как Джонсону и Никсону после него. Но в короткий срок он выработал превосходную экономическую политику, которая легла на его плечи, как он заметил в своей речи в Йельском университете. Прекратилось выкачивание золота, само по себе установилось равновесие в торговле, безработица снизилась, количество продукции — возросло, инфляция была минимальной. Никто из его преемников до сих пор (1996 год) не сделал это столь похвально. Можно ли его считать преуспевшим на длительное время, как он надеялся, — это другой вопрос. Миф о сбалансированном бюджете был надломлен, но не убит. В 1994 году Герберт Штайн чувствовал всю настоятельность опубликования статьи, вновь подтверждающей, что в сбалансированном бюджете не было необходимости — но это не возымело действия. Республиканцы провалили выборы в конгресс в 1994 году, в то же время поддержав пункт конституции, который делал сбалансирование бюджета подведомственным конгрессу и президенту. Более удивительно, что такое развитие событий не побудило Рональда Рейгана во время его пребывания в Белом доме уменьшить налоги, федеральные займы и щедрое выделение средств, что свело на нет значение всего, о чем мечтал Кеннеди (либо счел разумным). В результате интересы национального долга стали второй большой статьей расходов от федеральных доходов и оставили ближайшее будущее страны в руках тех, кто являлся должником, большей частью иностранцев (например японцев). Соединенные Штаты все еще не «стали банкротами», но дефицит во времена Рейгана подорвал доверие к бизнесу и веру в доллар, и обязательства по долгам сильно ограничили свободу действия правительства, как полагал президент Буш, убеждая власти других стран платить за участие США в кампании второй войны в заливе. Президенту Клинтону пришлось уменьшение дефицита выдвинуть в число своих первоочередных приоритетов, что серьезно повредило его отношениям с Демократической партией. В целом нельзя сказать, что провозглашенная в йельской речи эра была отмечена большой финансовой мудростью: налогоплательщики и политики имеют одинаковую тенденцию присваивать лишние деньги, предоставив процветанию устраиваться самому по себе. Только председатель федеральных ресурсов стоял между американцами и последствиями их безрассудного поведения.

Кеннеди бы ужаснулся такому повороту событий. В глубине души он был консервативным финансистом: он хотел получать пользу от денег, и в своей частной жизни был скуповат, что вело к забавным столкновениям с его женой, которая таковой не была[167]. Ему было нетрудно работать с Вильбуром Миллзом, весьма могущественным и традиционно консервативным председателем бюджетной комиссии Палаты Представителей. Так, Миллз был убежден в необходимости объявленного снижения налогов, но настаивал на проведении налоговых реформ: должны быть приняты меры по закрытию разнообразных лазеек в системе и тем самым получен доход в три миллиарда долларов. Миллз надеялся таким образом компенсировать некоторые финансовые последствия снижения налогов. Кеннеди в конце концов принял предложение Миллза, и Белый дом в сентябре 1963 года представил весь пакет документов; но по мере того, как события разворачивались, Сенат становился менее податлив. Гарри Бирд, оппонент Миллза — он был председателем финансового комитета — отказался принять налоговые реформы и был готов далее придерживаться своей позиции, так как билль по гражданским правам тоже проходил со скрипом и Кеннеди не хотел, чтобы в парламенте разгорелось сразу две крупных битвы. Тем не менее, он передал это не Байрду после своей смерти, а оставил в январе 1964 года Линдону Джонсону. Тот, в свою очередь, снизил налоги. Он подписал соответствующий закон в феврале.

Стоит заметить, что если бы Кеннеди остался жив и пошел на те же уступки (с чем ему, вероятно, пришлось бы столкнуться), его критики сказали бы, что это показывает, как он был слаб в качестве лидера конгресса, в то время как репутация Линдона Б. Джонсона была такова, что никто не помышлял о том, чтобы ее расстроить. Через три года Джонсон вновь поднял налоги, чтобы оплатить последствия войны во Вьетнаме. Это могло бы придать основательности утверждению о том, что, останься Кеннеди жив, войны удалось бы избежать и его налоговая политика успешно бы продолжилась.