Джон Леннон. 1980. Последние дни жизни

Когда Леннон не сибаритствовал на своей «суперкухне» и не читал документальную прозу в спальне, он составлял списки – что должен сделать Фред. Когда тот начал работать у Леннонов, Рич Депальма выделял ему до тысячи долларов на выполнение поручений четы; но в итоге Фреду пришлось еженедельно снимать по три тысячи долларов в банке «Леуми» на Бродвее и 66-й улице, так как задания становились все более экстравагантными. К примеру, за телячьей печенкой Джон отправлял помощника к одному из лучших мясников в верхней части города, и Фред покупал у него продукт не меньше, чем по восемь долларов за фунт.

Составление списков было любимым времяпрепровождением Джона. Он строчил их на любом обрывке бумаги, который попадался на глаза. В декабре он, к примеру, умыкнул тетрадь Йоко, где был, в том числе, и нарисованный от руки экстерьер «Дакоты». А все для того, чтобы набросать Фреду очередные задания, которые помощник должен был выполнить в кратчайшие сроки:

1. Книга о кошках и собаках

2. Радио/запись в Японию (Рождественская лихорадка)

3. Копченый лосось

4. Фотографии Шона, к сведению Шварца?

5. Напомнить Й. насчет персидских ковров

6. Электронные часы (Кухня?)

7. Напомнить Й. насчет МОЕЙ «ночной рубахи» (т. е. сделанной некой женщиной)

8. Цветы для Йоко (скажи ей, что их послал я!)

9. Кукурузные хлопья (112)

Даже при наличии целого штата сотрудников, готовых мгновенно выполнить его распоряжения, а в этом штате был японский повар Унеко Уда, к которому почтительно обращались Уда-сан, и садовник Майк Медейрос (Джон шутливо прозвал его Майк Дерево), музыканту нравилось считать себя «домохозяином». Йоко же выполняла более традиционную роль кормильца семьи – она безостановочно занималась делами в «Первой студии». Джон порой рассуждал о том, что роль домохозяина и главной няньки Шона, собственно, и послужила импульсом к тому, чтобы порвать с общественной жизнью и музыкальной карьерой. Удивительно, но он увлекался хлебопечением и считал это главным признаком заботы о семейном очаге. «Хлеб и дети, что знает каждая домохозяйка, – работа с полной занятостью. Ни на что другое не остается времени», – утверждал он позже. Овладеть пекарскими навыками Джону помогла Роза, научившая его печь хлеб так, как делали это ее предки в Понтеведра[54]. Роза вспоминала, как они «покупали муку, цельную пшеничную, потому что Джон искренне верил в полезные свойства отрубей, и превращали кухню в наш производственный центр. Неспешное и выверенное приготовление хлеба восхищало Джона больше всего. Он так смешивал муку, словно это был древний ритуал». А так и было, конечно, – ритуал для него. «На Джона это оказывало терапевтическое воздействие», – утверждала Роза (113).

Насколько Джон наслаждался самим процессом, настолько же его поражала и быстрота, с какой исчезали плоды его труда. «Когда испечешь эти буханки, такое чувство, словно что-то завоевал. Но когда я смотрел, как этот хлеб съедают, думал: “Ох, Господи! Разве я не получу золотую запись и в рыцари меня не посвятят, вообще ничего?”». На самом деле с хлебом он возился не так уж часто, просто это уютное занятие показательно с точки зрения непреходящего стремления Джона найти себя.

Джон был явно склонен к преувеличениям, но то, как он описывал свою роль пекаря (и в конце концов неспособность играть эту роль, зная, как легко им овладевает скука), дает нам еще одну возможность проникнуть в его мысли:

«Я сфотографировал мою первую буханку полароидом. Я был в полном восторге! Я был настолько этому рад. Я не мог поверить! Словно в духовке испекся альбом. Быстрота потрясала. Я так увлекся и был в таком упоении, что в итоге готовил для наших работников! Ежедневно я готовил обед водителям, курьерам, всем, кто с нами работал. “Приходите!” Я любил это. Но потом это стало утомлять, вот ведь какое дело. Я думал: что это? Да на фиг все. Я пеку две буханки в пятницу, а в субботу днем их как не бывало. Восторг улетучивался, и это опять превратилось в рутину».

Анализируя собственное увлечение, он приходит к выводу: «Важно было взглянуть на себя и посмотреть в лицо реальности, чем продолжать жизнь в рок-н-рольном пространстве» (114).