Читаем Джон Лоу. Игрок в тени короны полностью

То обстоятельство, что свадьба не произошла уже давно, не было виной Коссара и тем более Лаборда. По той или другой причине церемонию постоянно приходилось откладывать её: даже теперь не было назначено дня для совершения обряда. У Коломбы всегда имелась новая отговорка, чтобы отложить венчание. Если бы отец не был так занят делами Западной Компании, он, пожалуй, не уступал бы её «капризам». Но пока что Коссар усердно посещал невесту и пытался снискать её расположение великолепными подарками. Она принимала их с большим неудовольствием. Но эти подарки доставляли большую радость Кэти Лоу, которая без устали рассматривала их и говорила, что бриллианты Коломбы гораздо красивее бриллиантов её мамы. Мы не должны умолчать о том, что хотя Коломба не могла подавить свою привязанность к Ивлину, она ни разу не обменялась с ним словом наедине и не пересылалась письмами. Они иногда встречались в обществе, вот и всё.

Таково было положение дел между соперниками, когда они встретились в кофейне Прокопа в тот день, о котором идёт речь.

Взглянув на Коссара. Ивлин сразу заметил рядом с ним Миля и тотчас же узнал его. Но, почти не веря своим глазам, он поднялся с места и подошёл немного ближе к столу, чтобы удостовериться.

— Это ваш друг, дорогой мой? — спросил Горн у Миля. — Он очень пристально смотрит на вас.

Дерзко оглядев Ивлина с ног до головы, Миль ответил:

— Нет, я не имею чести быть с ним знакомым.

— Он англичанин, фамилия его Харкорт, — шепнул Коссар. — Не раздражайте его. Он очень склонен поссориться.

— Вот как! — воскликнул Миль. — Ну, так ему выпало счастье встретиться с человеком, который также готов к драке. Позвольте мне заметить вам, месье, — прибавил он, обращаясь к Ивлину, — что я считаю такой пристальный взгляд на себя оскорбительным, крайне оскорбительным, и должен просить вас освободить нас от вашего присутствия.

— Вот как! — воскликнул Миль. — Ну так ему выпало счастье встретиться с человеком, который также готов к драке. Позвольте мне заметить вам месье, — прибавил он, обращаясь к Ивлину — что я считаю такой пристальный взгляд на себя оскорбительным, крайне оскорбительным, и должен просить вас освободить нас от вашего присутствия.

— Пожалуйста, господа, не заводите здесь ссоры! — вмешался Коссар. — Очевидно, произошло недоразумение. Может быть, вы не знаете, господин Харкорт, о знатности и положении этих джентльменов. Вот их имена!

Он назвал Горна, Этампа и Миля.

— Мы все только что приехали из Брюсселя, — заметил Горн. — Мне думается, что господин Харкорт едва ли мог видеть кого-либо из нас раньше.

«Очень странно — подумал Ивлин, колеблясь. — Лицо, фигура, голос, манеры — всё, как у Рауля Лаборда. Но, если бы это был он, он не сидел бы здесь с Коссаром».

— Я теперь признаю свою ошибку, — прибавил он вслух. — Я принял капитана Миля за другого, на которого он очень похож.

— Ха-ха! Очень часто бывают любопытные сходства, — засмеялся Коссар. — Я сам неоднократно ошибался. Я вполне уверен, что капитан Миль удовлетворится этим объяснением. Пожалуйста, садитесь, господин Харкорт.

Но Ивлин отклонил это приглашение и, гордо поклонившись молодым людям, которые ответили ему таким же поклоном, отошёл от стола и сразу покинул кофейню.

— Что за нелёгкая дёрнула вас вмешаться, Коссар! — заметил Миль, как только Ивлин вышел. — Этому проклятому молокососу следовало бы отрубить уши за его назойливость.

— Если вы хотите драться с ним, вам легко найти удобный случай, — ответил Коссар. — Но я не хотел быть замешанным в поединок.

— Чёрт возьми! Я не успокоюсь, пока не сведу с ним счёты, — сказал Миль.

— Мне жаль, что я помешал вам. Говоря между нами, этот молодой англичанин мне лично неприятен. При другом случае я скажу вам почему.

— Я уж знаю. Лаборд только что намекнул мне. Пойдёмте-ка сюда, месье, — прибавил он отводя Коссара в сторону. — Если мы не уберём этого молодца, мадемуазель Лаборд никогда не будет вашей.

— Может быть, и есть доля правды в том, что вы говорите. Я никогда не смотрел на дело с такой точки зрения. Во всяком случае, обстоятельства, по-видимому, оправдывают ваши слова.

— Я выяснил это у господина Лаборда, который должен знать.

— Чёрт побери! Я хотел бы, чтобы этот англичанин вернулся в свою Англию.

— Он может быть и отправится туда, но захватит с собой вашу невесту.

— Проклятие! Этого не должно быть.

— Конечно, не должно. Вы наверное не захотите драться с ним?

— Моё положение не позволяет мне этого. Притом я дал зарок против поединков.

— Так я к вашим услугам. Я буду драться вместо вас. Мало того — я убью его.

— Постойте! У меня есть план лучше этого. Мы разорим его. Я укажу вам, как сделать это и в то же время разбогатеть самому.

— Чудесно! Ваш план гораздо лучше моего. Рассчитывайте на меня. Вот вам моя рука!

Глава VI. Лаборд и леди Кэт


Коломба и Кэти находились вдвоём в комнате, выходящей в прекрасный сад, позади отеля Лоу, когда Лаборд вошёл туда, держа в руках футляр из красного бархата, который тотчас же привлёк внимание девочки.

Перейти на страницу:

Все книги серии Всемирная история в романах

Карл Брюллов
Карл Брюллов

Карл Павлович Брюллов (1799–1852) родился 12 декабря по старому стилю в Санкт-Петербурге, в семье академика, резчика по дереву и гравёра французского происхождения Павла Ивановича Брюлло. С десяти лет Карл занимался живописью в Академии художеств в Петербурге, был учеником известного мастера исторического полотна Андрея Ивановича Иванова. Блестящий студент, Брюллов получил золотую медаль по классу исторической живописи. К 1820 году относится его первая известная работа «Нарцисс», удостоенная в разные годы нескольких серебряных и золотых медалей Академии художеств. А свое главное творение — картину «Последний день Помпеи» — Карл писал более шести лет. Картина была заказана художнику известнейшим меценатом того времени Анатолием Николаевичем Демидовым и впоследствии подарена им императору Николаю Павловичу.Член Миланской и Пармской академий, Академии Святого Луки в Риме, профессор Петербургской и Флорентийской академий художеств, почетный вольный сообщник Парижской академии искусств, Карл Павлович Брюллов вошел в анналы отечественной и мировой культуры как яркий представитель исторической и портретной живописи.

Галина Константиновна Леонтьева , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Проза / Историческая проза / Прочее / Документальное
Шекспир
Шекспир

Имя гениального английского драматурга и поэта Уильяма Шекспира (1564–1616) известно всему миру, а влияние его творчества на развитие европейской культуры вообще и драматургии в частности — несомненно. И все же спустя почти четыре столетия личность Шекспира остается загадкой и для обывателей, и для историков.В новом романе молодой писательницы Виктории Балашовой сделана смелая попытка показать жизнь не великого драматурга, но обычного человека со всеми его страстями, слабостями, увлечениями и, конечно, любовью. Именно она вдохновляла Шекспира на создание его лучших творений. Ведь большую часть своих прекрасных сонетов он посвятил двум самым близким людям — графу Саутгемптону и его супруге Елизавете Верной. А бессмертная трагедия «Гамлет» была написана на смерть единственного сына Шекспира, Хемнета, умершего в детстве.

Виктория Викторовна Балашова

Биографии и Мемуары / Проза / Историческая проза / Документальное

Похожие книги

Степной ужас
Степной ужас

Новые тайны и загадки, изложенные великолепным рассказчиком Александром Бушковым.Это случилось теплым сентябрьским вечером 1942 года. Сотрудник особого отдела с двумя командирами отправился проверить степной район южнее Сталинграда – не окопались ли там немецкие парашютисты, диверсанты и другие вражеские группы.Командиры долго ехали по бескрайним просторам, как вдруг загорелся мотор у «козла». Пока суетились, пока тушили – напрочь сгорел стартер. Пришлось заночевать в степи. В звездном небе стояла полная луна. И тишина.Как вдруг… послышались странные звуки, словно совсем близко волокли что-то невероятно тяжелое. А потом послышалось шипение – так мощно шипят разве что паровозы. Но самое ужасное – все вдруг оцепенели, и особист почувствовал, что парализован, а сердце заполняет дикий нечеловеческий ужас…Автор книги, когда еще был ребенком, часто слушал рассказы отца, Александра Бушкова-старшего, участника Великой Отечественной войны. Фантазия уносила мальчика в странные, неизведанные миры, наполненные чудесами, колдунами и всякой чертовщиной. Многие рассказы отца, который принимал участие в освобождении нашей Родины от немецко-фашистких захватчиков, не только восхитили и удивили автора, но и легли потом в основу его книг из серии «Непознанное».Необыкновенная точность в деталях, ни грамма фальши или некомпетентности позволяют полностью погрузиться в другие эпохи, в другие страны с абсолютной уверенностью в том, что ИМЕННО ТАК ОНО ВСЕ И БЫЛО НА САМОМ ДЕЛЕ.

Александр Александрович Бушков

Историческая проза