Джон Лоу. Игрок в тени короны

— Взаправду, впредь будем осторожнее, — сказал сэр Теренс. — Да кой чёрт дёрнул нас вмешаться в ссору! Мы шли очень спокойно, никого не трогая, как вдруг подходит наш английский маклер и говорит: «Я проведу вас к моему всегдашнему клиенту, который купит у вас несколько паёв». И вот мы направились через толпу, пока не дошли как раз до этого трактира. Здесь находим нашего покупателя, рядом с маленьким горбуном, которого называют Тибо, хотя в нём нет ничего красивого[102]. Ладно. Сделка была заключена, и наш маклер сделал уже расписку на спине маленького Тибо, как вдруг подходят два или три развязных молодца и, ничего не говоря в извинение, сшибают с ног его и карлика. Дерзкие нахалы расхохотались, но Пэт и я живо прекратили их весёлость: с быстротой молнии хватили мы их палками по спинам. Раз, два! «Вам это нравится?» — говорю я ближайшему. А ему не понравилось — он оскалил зубы, как обезьяна, и давай проклинать и браниться, как солдат. Я второй раз даю ему лёгонького подзатыльника, а он, вместо того, чтоб успокоиться, стал ругаться, уж как десять тысяч чертей, выпущенных на волю. И вдруг он вынимает свой вертел, которым проколол бы меня в миг, если б я не был достаточно проворен и не выбил у него из рук оружия. Как раз в ту минуту сэр Патрик закричал о помощи. Я, повернувшись назад, вижу, что трое или четверо разбойников упорно теснят его. «Караул! — кричу я. — Сейчас буду с тобой, драгоценный мой!» И вот я сыплю удары направо и налево, как молотильщик, и скоро прочищаю себе дорогу к сэру Патрику. Тут мы становимся спиной друг к другу и уж нисколько не боимся всей толпы нападающих. Однако с такими проклятыми противниками мы скоро остались бы в накладе, если б не нашли здесь убежища. Спасибо вашей чести и благородной компании. Ага, вот и вино!

Стол быстро был очищен бойким хозяином и его проворным слугой от пустых бутылок и остатков завтрака. Были принесены новые стаканы и пара откупоренных бутылок. Сэр Теренс попробовал вино, причмокнул губами и заявил, что оно превосходно, затем начал разливать, кланяясь каждому после наполнения его стакана до краёв. Поднеся стакан к губам, но не отпив ни капли, Коссар поднялся и, прося извинения, покинул комнату. Ивлин собирался последовать его примеру, но Миль попросил его остаться на несколько минут, говоря:

— Если вы покинете нас, мы не сумеем поговорить с нашими новыми друзьями.

Ирландцы также очень просили его остаться, так что он не мог отказаться. Только убеждения сэра Теренса не могли склонить его к выпивке. Зато Миль и прочие не отказывались и пили так же свободно, как и сами ирландцы: в короткое время были опорожнены четыре бутылки из шести. Через посредство Ивлина между ирландцами и остальными завязался разговор. Благородное вино развязало язык сэра Теренса, который говорил больше всех. Становясь всё более и более разговорчивым, он описал в подробностях свидание, которое друзья имели с великим мистером Лоу, хвастался своей золочёной каретой и лакеями и приглашал всё общество посетить их в отеле Регентства, на улице Сент-Онорэ.

— Будьте добры, скажите этим джентльменам, мистер Харкорт, — произнёс Миль, бросив выразительный взгляд на обоих ирландцев, — что граф де Горн, шевалье д’Этамп и я очень рады познакомиться с ними; пожалуйста, скажите очень рады. Прибавьте, что мы сочтём для нас честью посетить их в их доме, и всегда нам будет приятно, пожалуйста, передайте, приятно видеть их в отеле Фландрия. Не позабудьте ему сказать, что мы бесконечно, бесконечно, так и скажите, благодарны им за предложение предоставить нам свою карету и не колеблясь воспользуемся их любезностью.

Когда Ивлин перевёл эти слова ирландцам, они оба встали с мест и с забавной жеманностью поклонились Милю и остальным, которые тоже встали и отвесили смешные, церемонные поклоны.

— Мне стыдно причинять вам столько беспокойства, господин Харкорт, — извинился Миль, — но моё постыдное незнание вашего языка не даёт мне другого исхода. Мы все приходим на улицу Кенкампуа с одной целью — продавать или покупать паи. Может быть, они не прочь устроить то или другое?

Ивлин передал этот вопрос. Сэр Теренс немедленно ответил:

— О, да, я всегда готов для дел. Спросите у капитана, хочет ли он продать несколько «дочек» и «внучек»?

Миль ответил, что у него есть 10 дочек и 20 внучек, и он продаст их по 10 000 ливров за штуку.

— Вот именно такую семейку мне бы хотелось иметь! Беру их за эту цену! — ответил сэр Теренс, вынимая бумажник и отсчитывая 30 банковых билетов, каждый в 10 000 ливров. — Но все эти девушки должны иметь мать, которая заботилась бы о них, — прибавил он со смехом. — Имеется ли у вас одна «матушка», капитан? Если да, то сколько она стоит?

— Старые дамы на рынке ценятся выше, чем их дочери: вон, они требуют премии! — заметил сэр Теренс. — Они слишком дороги для меня.

— Я возьму их, капитан, — сказал сэр Патрик, вынимая бумажник. — Даже в ещё большем количестве, какое только вы пожелаете продать.