Джонатан Стрендж и мистер Норрелл

Для британцев пленение Гранта было равносильно потере целой бригады. Лорд Веллингтон тут же разослал срочные послания – французским генералам с предложением обмена пленными и командирам партизанских отрядов, так называемым гверильяс[70], с обещанием заплатить серебряными песо и артиллерией, если они вызволят доблестного майора. Когда ни одно, ни другое предложение не дало результата, лорду Веллингтону ничего не оставалось, как испробовать иной план. Одному из самых знаменитых и жестоких повстанческих вождей, Херонимо Саорнилю, поручили сопроводить Джонатана Стренджа к майору Гранту.

– Этот Саорниль довольно впечатляющий тип, в чем вы сами вскорости убедитесь, – напутствовал Стренджа лорд Веллингтон, – но я за вас спокоен. Сказать по правде, мистер Стрендж, вы в этом отношении ему не уступите.

Саорниль и его люди и впрямь были самыми отъявленными головорезами, каких только можно себе представить: вонючие, небритые, с саблями и кинжалами за поясом, с ружьями за спиной. Их одежду и конские попоны украшали жуткие образы: черепа с перекрещенными костями, пронзенные кинжалами сердца, вороны, выклевывающие глаза, виселицы, распятия на повозках и прочие приятности. Все эти ужасные картины были вышиты чем-то, что на первый взгляд казалось перламутровыми пуговицами, но при ближайшем рассмотрении оказалось зубами убитых французов. У самого Саорниля этих зубов было столько, что при малейшем движении они начинали лязгать, как будто французы и после смерти дрожат от страха.

Украшенные всеми этими символами смерти, люди Саорниля наводили ужас на каждого встречного и были немало обескуражены, когда обнаружили, что английский волшебник их перещеголял – он притащил с собой гроб. Жестокости всегда сопутствует суеверие. На вопрос одного из партизан, что в гробу, Стрендж небрежно ответил: «Человек».

После нескольких дней трудного пути партизаны доставили Стренджа к холму, с которого открывался вид на дорогу, ведущую из Испании во Францию. По этой дороге, сказали они, враги повезут плененного майора Гранта.

Разбив неподалеку лагерь, люди Саорниля стали ждать. Через два дня на дороге показался большой конный отряд. Майор отчетливо выделялся среди вражеских солдат благодаря красному мундиру. Стрендж тут же распорядился открыть гроб. Несколько партизан, вооружившись ломиками, подняли крышку. Внутри они обнаружили человеческую фигуру, вылепленную из самой обычной глины, из какой испанцы делают свои пестрые миски и горшки. Кукла была ростом с человека, но изготовлена очень грубо: две дырки вместо глаз, а уж про нос и говорить нечего. Одета она была в полную форму офицера 11-го пехотного полка.

– А теперь слушайте меня, – сказал Стрендж, обращаясь к Саорнилю. – Когда передовые французы достигнут вон того камня, атакуйте.

Саорнилю потребовалось некоторое время, чтобы понять услышанное, не в последнюю очередь потому, что испанская грамматика и произношение Стренджа оставляли желать лучшего.

Поняв, он спросил:

– Нужно ли нам освобождать эль буэно Гранто?

(Так испанцы называли майора Гранта.)

– Безусловно нет! – ответил Стрендж. – Предоставьте эль буэно Гранто мне!

Саорниль и его люди спустились по склону холма и, укрывшись за деревьями, открыли огонь. Не ожидавшие засады французы оказались застигнуты врасплох. Некоторые были убиты, другие – ранены. Укрыться было негде, но впереди лежала дорога. Минуты через две французы опомнились и, прихватив раненых, во весь опор поскакали прочь.

Поднимаясь на вершину холма, партизаны растерянно переглядывались, неуверенные в успехе предприятия, – в конце концов человек в красном мундире скрылся из виду вместе с врагами. Достигнув места, где оставался волшебник, они с изумлением обнаружили, что он более не один. Рядом со Стренджем сидел майор Грант. Мужчины преспокойно беседовали, расположившись на обломке скалы, и запивали кларетом холодную вареную курицу.

– …Брайтон и впрямь неплох, – говорил майор Грант, – но я все же предпочитаю Уэймут.

– Вы меня удивляете, – ответил Стрендж. – Ненавижу Уэймут. Провел там едва ли не самую ужасную неделю в моей жизни. Я без памяти влюбился в девушку по имени Марианна, а она предпочла мне ямайского плантатора со вставным глазом.

– Ну, Уэймут тут ни при чем, – возразил майор Грант. – А! Капитан Саорниль! – Он помахал командиру партизан куриной ножкой. – Буэнос диос!

Между тем французы продолжили путь. В Байонне они передали пленника главе местной тайной полиции, который поспешил познакомиться с тем, кого считал прославленным майором Грантом. Каково же было его огорчение, когда рука пленника отвалилась при первой же попытке рукопожатия. Изумленный, глава тайной полиции выронил руку пленника, и она, упав на пол, рассыпалась на кусочки. Повернувшись к майору, дабы принести самые искренние извинения, он с еще большим изумлением обнаружил, что лицо англичанина пошло глубокими трещинами. В следующий миг от головы отвалился изрядный кусок, и стало ясно, что она полая. Еще через мгновение майор рухнул и разбился, как Шалтай-Болтай из детского стишка.