Джонатан Стрендж и мистер Норрелл

– Пушки? – Его светлость не выразил особенного интереса. По крайней мере, сообщение майора не отвлекло его от тушеных почек. – Конечно, они потеряли сколько-то пушек. Сомерсет! – Он повернулся к секретарю. – Сколько французских пушек мы захватили вчера?

– Одиннадцать, милорд.

– Нет-нет, ваша светлость. Прошу прощения, вы неверно меня поняли, – заметил майор Грант. – Я не о пушках, захваченных в битве, а о тех, что еще не побывали в сражении. Генерал Каффарелли отправил эти орудия французской армии, но они не прибыли к бою. Точнее, не прибыли вообще. Зная о ваших успехах, милорд, и неудачах французов, генерал очень торопился и составил эскорт из тридцати первых попавших под руку солдат. Как это часто бывает, спешка к добру не привела: десять из тридцати оказались неаполитанцами.

– Неаполитанцами? Вот как?

Де Ланси и Сомерсет обменялись многозначительными взглядами, и даже Стрендж позволил себе улыбнуться.

Дело в том, что хотя Неаполь и входил в состав Французской империи, его жители ненавидели французов. Насильно завербованные молодые неаполитанцы при первой же возможности дезертировали или переходили на сторону врага.

– А что же другие солдаты? – поинтересовался Сомерсет. – Они ведь должны были приглядеть за неаполитанцами?

– Другие ничего не успели, – сообщил майор Грант, – поскольку все мертвы. В данный момент в лавке одного старьевщика в Саламанке лежат двадцать пар военной обуви и двадцать французских мундиров. На последних отчетливо видны следы, оставленные, по-видимому, итальянским стилетом, и пятна крови.

– Итак, орудия сейчас в руках банды итальянских дезертиров, если я правильно понял? – спросил Стрендж. – И что они будут с ними делать? Затеют собственную войну?

– Нет-нет! – покачал головой Грант. – Они собираются продать пушки. Разумеется, по самой высокой цене. Либо вам, милорд, либо генералу Кастаносу.

(Так звали главнокомандующего испанской армией.)

– Сомерсет, – обратился к секретарю лорд Веллингтон, – что мы можем предложить за шесть французских орудий? Как насчет четырех сотен песо?

– О милорд! Четыреста песо вполне приемлемая цена за то, чтобы дать французам ощутить последствия их глупости. Я только не понимаю, почему неаполитанцы до сих пор не обратились к нам. Чего они ждут?

– Полагаю, я знаю ответ, – сказал майор Грант. – Четверо суток назад в небольшом винограднике на склоне холма неподалеку от Кастрехона тайно встретились двое. Они были в потрепанной французской форме и разговаривали на языке, напоминающем итальянский. После непродолжительного разговора один направился на юг, к Канталапьедре, где, как вам известно, стоят французские части, а другой взял курс на север, к Дуэро. По моим предположениям, милорд, дезертиры-неаполитанцы рассылают весточки своим соотечественникам, призывая их к себе. По всей вероятности, эти люди считают, что денег, полученных за пушки от вас, милорд, или генерала Кастаноса, вполне хватит, чтобы вернуться в родной Неаполь не с пустыми карманами и к тому же героями. Почти у каждого наверняка есть родственники в той или иной французской части, и они не хотят возвращаться к матерям и тетушкам без братьев и кузенов.

– Да, я слыхал, что итальянки довольно-таки свирепы, – согласился полковник де Ланси.

– Нам необходимо, милорд, – продолжал майор Грант, – разыскать нескольких итальянцев и допросить их. Уверен, мы сразу узнаем, где скрываются эти проходимцы и где они прячут орудия.

– А нет ли неаполитанцев среди вчерашних пленных? – спросил Веллингтон.

Полковник де Ланси тут же послал ординарца с поручением.

– Конечно, – задумчиво продолжал Веллингтон, – я бы предпочел получить орудия бесплатно. Мерлин! – (Так его светлость называл Джонатана Стренджа.) – Не могли бы вы узнать, где сейчас неаполитанцы? Тогда мы просто пойдем и заберем пушки!

– Возможно, – сказал Стрендж.

– Уверен, если вы сотворите один из ваших фокусов, то, несомненно, обнаружите что-нибудь примечательное, – бодро продолжал его светлость. – Например, необычной формы гору или деревушку с живописной церковью. Наши испанские проводники сумеют определить, что это за место.

– Не исключено, – заметил Стрендж.

– Вы, можно подумать, не очень-то полагаетесь на свои способности?

– Простите, милорд, мне казалось, я уже говорил: видения – самый не подходящий для этой задачи род волшебства[71].

– Хм, можете предложить что-нибудь лучше? – спросил Веллингтон.

– Нет, милорд. В данный момент ничего.

– Тогда решено! Мистер Стрендж, полковник де Ланси и майор Грант займутся поиском орудий. Мы с Сомерсетом зададим жару французам.

Судя по тону, его светлость ожидал, что указания начнут претворяться в жизнь незамедлительно. Стрендж и офицеры торопливо проглотили остатки завтрака и разошлись.

Полдень застал лорда Веллингтона и Фицроя Сомерсета на невысокой гряде неподалеку от деревни Гарсия-Эрнандес. Под ними, на каменистой равнине, британские драгуны готовились атаковать арьергард французской армии.

Подъехал полковник де Ланси.

– А, полковник! – встретил его Веллингтон. – Ну как? Узнали что-нибудь о неаполитанцах?