Джонатан Стрендж и мистер Норрелл

Норрелл легонько постучал по поверхности воды – линии исчезли. Он снова разделил воду на четыре части и нарек новыми именами: Англия, Шотландия, Ирландия, Иные Земли. Синеватый огонек вспыхнул в той части, где была Англия. И снова Норрелл стучал по воде, делил воду на части, сужая границы. Синеватый огонек и не думал гаснуть. Внезапно мистер Норрелл издал удивленный возглас.

– Что случилось? – спросил Стрендж.

– Кажется, у нас получилось! Он здесь, в Йоркшире! – вскричал волшебник.

67. Боярышник

Февраль 1817 года

Чилдермасс пересекал вересковую пустошь. Посреди пустоши высилось уродливое деревце, на котором болтался повешенный. Отсутствие плаща и рубашки позволяло рассмотреть то, что при жизни пряталось под одеждой: странные отметины на коже. Грудь, спину и руки повешенного испещряли синие значки, нанесенные так густо, что кожа казалась скорее синей, чем белой.

На пути к дереву Чилдермасс думал, что отметины – жестокая шутка убийцы. В бытность матросом ему доводилось слышать о странах, где исповеди преступников перед казнью варварскими способами наносят на их тело. Издалека значки выглядели написанными на коже, вблизи оказалось, что они под ней.

Чилдермасс спешился и развернул тело лицом к себе – лицо покойника побагровело и раздулось, а глаза вылезли из орбит и налились кровью. Чилдермасс долго изучал искаженные черты, пока не узнал старого знакомца.

– Винкулюс, – произнес он.

Карманным ножом он перерезал веревку, стянул с мертвеца штаны и ботинки и всмотрелся в него: голое двуногое животное посреди заснеженной бесплодной пустоши.

Странные значки покрывали каждый дюйм тела, за исключением лица, ладоней, причинного места и ступней, словно синекожий человек натянул белые перчатки и маску. Чем дольше Чилдермасс всматривался в значки, тем яснее понимал: они нанесены неспроста.

– Это письмена Короля, – наконец промолвил он. – Книга Роберта Финдхельма.

В воздухе закружили острые льдистые снежинки, ветер задул с новой силой.

Чилдермасс подумал о Стрендже и Норрелле в двадцати милях отсюда и расхохотался. Какая разница, кто прочтет книги в аббатстве Хартфью? Самая ценная книга на свете лежала перед ним, голая и мертвая, заносимая снегом и продуваемая ветром.

– Стало быть, эта ноша выпала мне, – сказал Чилдермасс. – Величайшая честь и величайшее бремя, доставшееся человеку в наш век.

Сейчас, однако, ноша представлялась в большей степени бременем, нежели честью. Самая неудобная форма для книги. Чилдермасс понятия не имел, как давно умер Винкулюс и когда начнет разлагаться? Можно закинуть тело на лошадь, но как объяснить прохожим, откуда он взял труп повешенного? Можно спрятать тело и вернуться за ним с повозкой. Сколько времени это займет? К тому же тело могут найти. В Йорке хватает врачей, готовых заплатить за свежий труп, не задавая лишних вопросов.

«Можно наложить заклинание сокрытия», – подумал Чилдермасс.

А как быть с собаками, лисами и воронами? Их заклинаниями не обманешь. Однажды книгу уже съели. Нельзя, чтобы это случилось снова.

Самым разумным казалось скопировать значки, но его записная книжка, перо и чернила остались в аббатстве Хартфью. Что делать? Начертить их палкой на замерзшей земле? Если бы вокруг были деревья, он мог бы разжечь костер и углем нацарапать символы на коре. Однако рядом не было ничего, кроме кривого боярышника.

Чилдермасс посмотрел на свой нож. Вырезать значки на собственной коже? Этот план обладал несколькими неоспоримыми достоинствами. Во-первых, так он в точности скопирует расположение знаков. Чем ближе к голове, тем важнее? Возможно. Во-вторых, так значки легче и сохранить, и скрыть. Показывать ли их Стренджу или Норреллу, он пока не решил.

Однако символы слишком плотно покрывали тело Винкулюса и выглядели очень замысловато. Даже если у него хватит умения перенести все точки, круги и завитушки на кожу – в чем Чилдермасс сомневался, – резать придется глубоко, чтобы значки сохранились надолго.

Чилдермасс скинул плащ и сюртук, расстегнул ворот сорочки и закатал рукав. Для пробы он попытался вырезать на внутренней стороне предплечья значок, расположенный на том же месте у Винкулюса. Результат его не обрадовал. Кровь заливала рану, и от боли кружилась голова.

«Здесь столько символов, что к концу операции я просто истеку кровью. Да, кстати, а как я собирался копировать символы со спины? Положу-ка я труп на лошадь, а если кто-нибудь спросит, откуда он взялся, придется стрелять. Не слишком хороший план, но другого у меня нет», – рассуждал Чилдермасс, натягивая сюртук и плащ.

Пивовар щипал жухлую траву на пригорке, откуда ветер сдул снег. Чилдермасс подошел к лошади, достал из саквояжа веревку и ящик с пистолетами, зарядил их и насыпал на полку порох. Затем обернулся, чтобы проверить, как там покойник? Какой-то человек – мужчина – склонился над телом Винкулюса. Чилдермасс сунул пистолеты в карманы плаща и бросился к дереву.