Джонни Бахман возвращается домой

— Что это значит? — Джонни кивнул в сторону северо-востока. — Оттуда должны наступать части Красной Армии, а почти все немецкие солдаты и ополченцы, которые здесь до сих пор появлялись, уходили не в этом, а в противоположном направлении, к центру города.

— Мы должны только радоваться, если все гитлеровцы уйдут из этого района, и чем дальше, тем лучше. К сожалению, это сделают далеко не все. От нас и до Данцигерштрассе в пределах кольца городской дороги все еще полно фашистских солдат.

Ополченцы и кадровый батальон вермахта брошены, чтобы заткнуть дыру около Александерплац. Там со вчерашнего дня идут сильные бои.

— Возможно, советские солдаты в нашем районе и не появятся вовсе?

— Появятся, — решительно сказал Франц, — можешь не волноваться: самое позднее сегодня вечером они будут здесь! Мы слушали сообщение по радио. Во всех районах города, которые уже освобождены советскими товарищами, — в Карлсхорсте, в Шененвальде, и в Вайсензее люди уже вышли из подвалов. Русские раздают жителям продукты питания. А мы тут должны еще сидеть, как на пороховой бочке. Да еще эти сопливые мальчишки, которые непременно хотят поиграть в войну. Если бы я только знал…

Джонни хотел было еще поговорить о Грилле, но вдруг Франц сделал предостерегающее движение. Он напряженно всматривался вперед. Мальчик слышал, как где-то неподалеку раздался гудок машины. Непривычный, требовательный гудок. «Автомобиль, сейчас?»

— Что-то, кажется, у них произошло, — проговорил Франц. — Видимо, разногласия выясняют. — Он встал во весь рост, взял карабин. — Пошли, — позвал он Джонни, — но держись немного в стороне. Думаю, мне кое-что предстоит сделать!

Франц приблизился к баррикаде и, притаившись за кучей битого кирпича, начал наблюдать за парнями из гитлерюгенда, которые все, как один, вылезли на баррикаду.

Внимание парней привлек черный, блестящий автомобиль, который подъехал к заграждению с противоположной стороны. У распахнутой дверцы стоял коротконогий, толстый мужчина в форме горчичного цвета и темно-коричневых сапогах. На заднем сиденье машины расположилась молодая женщина с короткими завитыми волосами, которая была одета, несмотря на весеннюю пору, в пушистую меховую шубу. Лицо у женщины было каким-то безучастным, зато мужчина становился все оживленнее.

Он встал на цыпочки и крикнул дребезжащим, привыкшим к речам голосом:

— Камераден из гитлерюгенда, нам необходимо здесь проехать!

— «Золотой фазан», — тихо заметил Франц. — Какой-нибудь чиновник среднего толка, а может, даже и мелочь.

Подростки были против, а один из них даже проворчал:

— Как бы не так: мы только что заделали проход.

Человек в униформе немного сбавил тон,

— Так-то оно так, но нам нужно двигаться дальше. Итак, ребята, за работу!

— Куда вы, собственно, хотите проехать? — рискнул спросить веснушчатый, небрежно скрестив руки на груди.

Толстяк сглотнул слюну. Затем он сделал левой рукой театральный жест, будто хотел успокоить им собравшихся.

— Умно задан вопрос. Совершенно верно, так и нужно спрашивать! Но поймите, камераден, не обо всем можно говорить.

— Я не думаю, что он станет им отвечать, — сказал Франц. — Эти фашистские бандиты, упустив инициативу, по-видимому, пытаются улизнуть.

— Но мы не можем из-за одной вашей машины снова все разбирать, — решительно проговорил веснушчатый.

Грилле пока предпочитал не высказываться. У него нервно подергивались уголки рта. Очевидно, он чувствовал себя не очень-то уверенно, тем более, что то один, то другой подчиненный вопросительно поглядывал в его сторону, ожидая от него принятия решения.

— Сиди здесь! — сказал Франц Джонни. — Если со мной что-нибудь случится, немедленно извести Рихарда и Алешу. А если все пойдет как по маслу, чуть позднее приходи сам. Но сделай вид, что мы с тобой незнакомы, ты меня понял?

Франц спустился на мостовую и подошел к баррикаде.

— Ну, что тут у вас происходит? Торгуетесь, как на базаре! — крикнул он, подойдя ближе. — Какие-нибудь разногласия?

Парни из гитлерюгенда, как по команде, повернулись к нему.

— А это еще что за диковинное зрелище?! — продолжил Франц. Говорил он на этот раз очень громко и поразительно четко. — Да и как тут не удивиться: автомобиль и мужчина, который вывез погулять свою даму, и все это в часы, когда решается судьба всей нации!

— Что вы себе позволяете?! — гаркнул мужчина в униформе, и его мясистое лицо налилось кровью. — Да я вас…

— Вы уже ничего не можете! — грубо оборвал его Франц. — Сейчас, когда каждая машина, каждый литр бензина должны идти на нашу героическую борьбу, здесь кто-то так гудит, как будто едет в отпуск!

— Да я вас за такие слова…

— Ваши документы! — решительно потребовал Франц.

— Вы слышите, я…

— Вы себя уже показали, кто вы такой! Итак, не тяните время, ваши документы!

— Вы, вы!.. — запыхтел мужчина.

— Побыстрее!

Вдруг мужчина начал шарить короткопалыми руками под униформой, но вместо того чтобы достать документы, он полез в кобуру, которую носил под мундиром.

Франц, видимо, рассчитывал на подобную реакцию. Он мигом дослал патрон в патронник.

— Так дело не пойдет! — крикнул он. — Руки вверх!