Джонни Бахман возвращается домой

Эту короткую паузу два юнца использовали для того, чтобы сбежать с баррикады. Джонни едва заметил, как растворились они в проломе кирпичной стены.

На этот раз Грилле, видно, заметил что-то неладное. Он метался на одном месте, вскинул автомат, желая послать вслед дезертирам огненную очередь. Но не сделал этого (парни уже скрылись из виду). Вместо этого он крикнул Джонни почти плачущим голосом:

— Как же я теперь удержу позицию всего с девятью парнями!

«Тогда и ты сам убирайся отсюда, — хотелось сказать Джонни. — Валяй-ка отсюда вместе со своими людьми, катись на все четыре стороны! То, что ты хочешь здесь делать, это же настоящее безумие!»

— Как это девять? — вдруг послышался знакомый голос Франца из подворотни ближайшего дома.

«Наконец-то!» — захотелось крикнуть Джонни, но он все же не крикнул.

— Нас теперь двенадцать человек, юный герой! — выкрикнул Франц.

И тут, словно из-под земли, показался Рихард, маленький и сгорбившийся, а позади него Алеша. Алеша был в летнем пальто, которое он надел поверх советского обмундирования, а на голове у него красовалась широкополая гражданская шляпа. По-видимому, и пальто, и шляпа принадлежали ранее Руди Шнайдебаху.

Несмотря на серьезную ситуацию, Алешин вид развеселил Джонни, и он чуть было не засмеялся.

Грилле же растерянно смотрел на внезапно появившуюся троицу. Оба танка по ту сторону баррикады все еще не двигались с места. Наконец с видимым облегчением Грилле сказал:

— Подкрепление, слава богу!

55

Антифашисты действуют.

Появляются советские танки.

Эсэсовцы стреляют по белому флагу.

Грилле ранен.

— Слава богу! — проговорил Грилле еще раз, а потом добавил: — Вы пришли вовремя!

— Пожалуй, можно и так сказать, — проворчал Франц ехидным тоном. — Действительно, время самое подходящее!

Увидев Джонни, который, улыбаясь во весь рот, приближался к нему, Франц крикнул:

— А ты давай уходи в подвал дома!

— Вы его знаете? — удивился Грилле.

— Да, — ответил Франц, — и тебя мы тоже знаем лучше, чем ты думаешь. Ты — так называемый истребитель танков. Впрочем, дай-ка мне свой автомат!

— Мое оружие? Как бы не так! — Грилле сделал шаг назад, но за его спиной стоял Алеша с пистолетом в руке. Грилле уперся спиной прямо в дуло пистолета. Он сильно побледнел и, заикаясь, спросил: — Что все это значит, камераден?

— Ну, быстро делай, что тебе говорят! — приказал Франц, не давая парням Грилле прийти в себя. Грилле без сопротивления выпустил из рук автомат.

В этот момент раздался сильный взрыв. За баррикадой все осветилось оранжевым светом. Джонни ощутил болезненное покалывание во лбу и неприятный привкус на языке. Осколок камня пролетел мимо головы. По ту сторону баррикады вверх взвился узкий огненный столб. Очевидно, стреляли в машину. Баррикада вмиг опустела: парней из гитлерюгенда с нее словно ветром сдуло. Все они скатились в окоп. У ребят искаженные от страха лица, а один из них даже заревел.

— Сюда, ребята! За мной! — Франц, размахивая автоматом, бросился к входу ближайшего дома.

Юнцы охотно повскакивали со своих мест и бросились за ним.

— А ну-ка, скинь здесь эту штуковину! — потребовал Франц от парня, который все еще тащил с собой два фаустпатрона. Повернувшись к Рихарду, он приказал: — А теперь быстро выкинуть белый флаг, пока еще раз не саданули!

Нашлась и палка. Это была та самая палка, которой утром Грилле дирижировал своим храбрым войском. К концу палки прикрепили кусок материи, оторванный от простыни. Минутой позже белый флаг уже развевался на баррикаде.

Тем временем большинство юнцов, с которых не спускал глаз Алеша, укрылись в подворотне соседнего дома. Почти по-отечески Франц уговаривал их:

— Радуйтесь, ребята, что вы живыми вернетесь к своим матерям!

Вдруг вперед выскочил Грилле, на которого больше никто не обращал внимания.

— Все вы трусы! — крикнул он, сделав рукой отбрасывающий жест. — Трусы и предатели! — Несколько раз плюнув под ноги своим подчиненным, он выскочил на улицу с выпяченной грудью.

— Гарольд! — закричал Джонни. — Гарольд, остановись!

В тот же миг затрещали выстрелы. Не добежав до баррикады, Грилле медленно осел на землю.

— Стреляют сзади, — заметил робко один из парней.

Примерно в трехстах метрах бил пулемет из окна четырехэтажного углового дома, который особенно бросался в глаза из-за своих замысловатых лепных украшений и балконов. Пули цокали по мостовой, долбили баррикаду, отскакивали рикошетом от брусчатки и с неприятным визгом летели куда-то в стороны, оставляя дырки в штукатурке домов.

— Они стреляют потому, что мы выбросили белый флаг, — крикнул кто-то из парней.

— Но кто стреляет?! — спросил кто-то.

— Я видел, как сегодня утром туда заходили эсэсовцы, — ответил другой.

Джонни как прикованный смотрел на Грилле, который корчился, как червяк посреди улицы, за низким земляным бруствером. Иногда он подтягивал ноги к груди, пробовал ими упираться во что-нибудь, но не мог.