Джордж Гершвин: Путь к славе

К сожалению, многие эстрадные певицы исполняли ее настолько манерно, так "играли голосом" и кривлялись, что придавали ее интонациям чувственность, которую ни Джордж, ни Айра вовсе не вкладывали в нее. "Если скрытые намеки и оттенок произнесенных вслух слов "да, да" и "дам, дам" вызывают некие эротические ассоциации, — говорил Айра, — то прошу меня извинить. На что бы ни намекали или порой откровенно ни говорили другие мои песни, Да, да, да" была написана исключительно из самых прелестных, а не телесных побуждений". Как бы то ни было, в течение многих лет радио бойкотировало эту песню, как впрочем и еще одну, написанную раньше, "Еще раз", так как считалось, что обе песни имеют сексуальной подтекст. Разумеется сегодня, когда и радио, и телевидение ежедневно передают песни, тексты которых весьма откровенны, воспоминание о том, что много лет назад такие песни, как "Да, да, да" и "Еще раз", были запрещены цензурой по соображениям морали, вызывает лишь улыбку.

Возникшие перед Айрой проблемы, когда он писал текст песни "Хлопаем в ладоши", были не столь серьезны. Они с Джорджем сыграли несколько песен из только что законченного мюзикла "О, Кей!" своим друзьям, с которыми проводили уикэнд в отеле миссис Струнски в Белмаре, штат Нью-Джерси. Когда братья спели "Хлопаем в ладоши", Артур Сизар (брат Ирвинга, в будущем преуспевающий голливудский сценарист) изрядно набравшись яблочного бренди, излюбленного напитка жителей Нью-Джерси во времена "сухого" закона, раскритиковал строку "на песчаном берегу времени ты лишь камушек". Он пытался доказать, что на песчаном берегу не может быть камней. Тогда несколько друзей Гершвинов схватили Сизара, стремглав пересекли улицу, идущую вдоль пляжа, и в считанные секунды доказали ему, что камни на песчаном берегу все-таки есть и что строку вычеркивать незачем. Но особенно любопытно и необычно то, что строка, вынесенная в заголовок песни "Хлопаем в ладоши", ни разу не встречается в самой песне. В песне она звучит как "давайте похлопаем". Но в то время Айре показалось (теперь уже трудно сказать, почему), что название "Хлопаем в ладоши" гораздо больше подходит песне, чем "Давайте похлопаем", и он остановился на нем, когда ноты песни готовились к печати.

Летом 1927 года мюзикл "О, Кей!" отправился в Лондон (главную женскую роль в нем по-прежнему исполняла Гертруда Лоренс). Джордж, Айра и Ли приехали в Лондон 24 марта 1928 года. Как вспоминает в своей биографии "Танцующая звезда"[38] (A Star Danced) Гертруда Лоренс, Джордж "был принят в Англии как настоящая знаменитость. Он давал концерты, собирал деньги на благотворительные цели, посетил все самые "известные английские дома", при этом оставаясь все тем же серьезным и трудолюбивым молодым человеком. Он покупал костюмы на Савил-Роу[39], брал меня с собой на примерки, в магазины Хоу и Кертиса, чтобы я помогла ему выбрать рубашки и галстуки, и обедал у Скоттса"[40].

После показа на сценах других городов 16 апреля 1960 года мюзикл "О, Кей!" вернулся в Нью-Йорк. Он сохранил не только богатую партитуру 1926 года, но приобрел два новых музыкальных номера: "Крошка из джаза" (Little Jazz Bird) на слова Айры Гершвина и "Эстрадники" (Pophams) на слова П. Дж. Вудхауса. "Крошка из джаза" была написана для Укулеле Айк, участвовавшей в нью-йоркской постановке мюзикла "Леди, будьте добры!" 1924 года, а "Эстрадники" Вудхауса была по существу переделкой песни Дезмонда Картера "Бродячие актеры", впервые прозвучавшей в мюзикле "Примула". "Что можно сказать о нем, — спрашивает Льюис Франк в критическом обзоре мюзикла "О, Кей!" в журнале "Нью-Йорк Таймс", — кроме того, что он возвращает театру песни Гершвина?.. И смысл и ритм "О, Кей!" по-прежнему "О’кей". И музыка Джорджа Гершвина, и стихи его брата Айры по-прежнему являются жизненно необходимой книгой в библиотеке американской музыкальной комедии. Особенно музыка — богатая, мелодичная, чудная, с великолепным ритмом, совершенно необычная и незабываемая".