Subinde quaedam lugubri vehementer apparatu obscura veste seque dilanians assequitur, eaque esse penitentia ferebatur. Obortis igitur lacrimis haec retrovertitur, ut propius accedentem veritatem pudubunda suspiciat. Hoc pacto suum Apelles periculum picta effigiavit in tabula.
Один мужчина сидит справа. У него совершенно гигантские уши, очень похожие на Мидасовы. Он протягивает руку самой Клевете, издалека подходящей к нему, а близ него стоят две женщины, я думаю, Невежество и Подозрение. С другой стороны к ним приближается Клевета. Она – до крайности миловидная бабенка, несколько разгоряченная и взволнованная, что явно предвещает гнев и ярость. В правой руке она держит зажженный факел (fol. 5r
), а другой тащит за шевелюру юношу, простирающего руку к небу, призывая самих богов в свидетели.Ее ведет мужчина, весь бледный и безобразного вида, с пламенным взглядом; я бы сравнил его с теми, кого иссушила долгая болезнь. Можно смело предположить, что это Зависть. Клевете сопутствуют еще две женщины, составляющие ей украшения. Одна из них – Коварство, а вторая – Ложь, как объяснил мне тот, кто показывал картину.
За ними следует некая женщина в темных одеждах, погруженная в глубокий траур и терзающая сама себя: это, как мне сказали, Раскаяние. Со слезами на глазах она обернулась назад и со стыдом смотрит на приближающуюся к ней Истину. Таким образом Апеллес изобразил на картине приключившуюся с ним опасность.