Джоуи

Данте снова берет на себя допрос. «Ты была в его квартире?»

Кристин пожимает плечами. «Я там живу».

Она живет с ним? Неудивительно, что этот никчемный, лживый мешок дерьма не взял меня к себе в ту ночь. Боже, какая я тупая.

Держись, Джоуи.

«А когда ты поняла, что он пропал?» — спрашивает мой брат.

«Позже в тот же день, когда он не позвонил мне, как обещал. Я проверила, приземлился ли рейс. А затем я звонила в авиакомпанию дюжину раз. Поздно вечером я, наконец, получил подтверждение того, что он не сел на рейс. Я не знала, куда еще пойти, но я знаю, что он работает на вас, мистер Моретти, поэтому я пришла сюда».

«Макс работает не только на меня», — говорит Данте. «Откуда мне знать, что ты не часть всего этого? Он ни разу не упомянул о беременной девушке. И уж точно не о той, которая жила с ним».

Ее щеки ярко-розовые. «Ты же знаешь, он очень закрытый человек. Ребенок был неожиданным». Опустив глаза, она потирает рукой свой живот. «Но я живу с ним. Код лифта — день рождения его отца. Чтобы включить свет, не нужно хлопать один раз, потому что Макс считает это слишком скучным. Нужно хлопнуть два раза, три раза. Это так раздражает, когда тебе нужно пописать посреди ночи». Она слабо улыбается нам, как будто мы должны сочувствовать ее делу, но все, чего мне хочется, — это выцарапать ей глаза.

Мой разум атакует образ того, как она выпутывается из сильных рук Макса, чтобы встать и воспользоваться ванной. Я стараюсь не думать о различных интимных моментах, которые они, должно быть, разделили, но образы продолжают появляться, как раздражающие маленькие всплывающие объявления.

Данте поднимается на ноги. «Ты останешься здесь, пока мы его не найдем. Моя жена приготовит тебе свободную комнату».

Я хмурюсь на него, но знаю, что он поступает правильно.

«Спасибо», — говорит она, и слезы снова текут по ее щекам. «Но я бы хотела помочь. Если я могу что-то сделать. Я просто хочу, чтобы он вернулся».

Я сжимаю губы, чтобы не сказать ни одной из сотни вещей, которые крутятся у меня в голове. Она просто хочет его вернуть? Ну, Максимо ДиМарко — лживая, обманчивая змея. И после того, как я с ним покончу, вряд ли останется что-то стоящее.

ГЛАВА 28

Джоуи

Кэт ничего не говорит, когда входит в столовую, где Данте, Лоренцо и я сидим с Кристин. Она просто садится рядом со мной, тянется к моей руке и нежно сжимает ее, давая мне знать, что она здесь. Мои братья допрашивают Кристин уже больше часа, желая узнать все, что она знает о том, куда и зачем пошел Макс. К сожалению, похоже, она не знает больше того, что уже рассказала нам.

Я провела это время, тихо наблюдая за ней. Она молода и уязвима, да, но в ней есть тихая сила. Она не так наивна, как кажется. Может быть, ее огромные оленьи глаза делают ее такой невинной. Макс смотрит ей в глаза так же, как он смотрит мне в глаза? Он давал ей обещания и тоже их нарушал?

Каждые несколько минут я вспоминаю, что он сделал, и на меня обрушивается новая волна боли. Мое сердце физически болит — глубокая, висцеральная боль в груди. А потом я смотрю на девушку, сидящую за столом. Ей восемнадцать лет, почти девятнадцать, и она на шестом месяце беременности мальчиком. Как Макс мог изменить и ей?

Данте был прав, Макс ДиМарко — не тот человек, которого я знала.

«Все в порядке, котенок?» — спрашивает Данте свою жену.

«Я как раз собираюсь уложить Габриэллу спать и хочу сообщить, что София приготовила ужин. Я думаю, важно, чтобы наш гость что-то съел».

«Я-я в порядке», — запинаясь, говорит Кристин. «Я просто хочу найти Макса».

«И мы это сделаем», — отвечает Лоренцо. «Но Кэт права. Ты должна есть».

Я сжимаю руку Кэт в своей, собираясь с духом. «Мы все равно будем есть здесь. И мы сможем поговорить за ужином».

Кристин так искренне улыбается мне в ответ, что у меня скручивает живот. Она думает, что я ее союзник, но я женщина, которая трахается с ее папочкой. Неудивительно, что этот обманщик-змей не взял меня к себе. Этот гнев и боль снова кипят во мне, но я проглатываю их.

Кэт отпускает мою руку и встает. «Тогда я пойду и скажу Софии, чтобы она подала ужин».

«Я пойду с тобой. Мне нужно поцеловать свою дочь на ночь, прежде чем она ляжет спать», — говорит Данте.

«Пойду проверю Аню». Лоренцо следует за Кэт и Данте из столовой, оставляя Кристин и меня наедине. Я тоже хочу уйти. Я ненавижу ее. Нет, это неправда. Я хочу ее ненавидеть. Это было бы легче, чем ненавидеть Макса, потому что он где-то там и может страдать. Или еще хуже. Я не могу думать о том, что я буду делать, если больше никогда его не увижу.

«Как думаешь, мы его найдем?» — шмыгает она носом.

«Да», — говорю я с полной уверенностью, но не озвучиваю остальные свои мысли — что я надеюсь, что мы найдем его, пока не стало слишком поздно. Людей не похищают просто так. Не было выкупа или каких-либо других требований, так что его исчезновение, скорее всего, связано с местью. И я знаю, какой ущерб наносят люди в нашем мире, когда хотят отомстить. Одна лишь мысль о том, что его постигнет такая участь, заставляет меня чувствовать, что я сейчас потеряю сознание.