Джоуи

Парень позади меня наклоняется к моему уху, его дыхание горячее и кислое. «Ты пожалеешь, что не заговорил, как только он займётся тобой».

Что-то не так. Пушкин не хотел бы, чтобы меня пытали ради информации, — он хотел бы, чтобы меня пытали ради того, чтобы я передал сообщение.

«Ты взял то, что принадлежало ему, Максимо. Ты коснулся его девушки. Осквернил ее», — говорит Понихвостик, подтверждая мои мысли. Точно не Пушкин, но кто?

Черт! Кристин совсем одна без меня. Она в безопасности? «Где она?» — рычу я, веселя их обоих.

Конский хвостик усмехается. «Нажал кнопку, Максимо?»

«Где она, черт возьми? Если ты причинил ей боль…» Слова застревают у меня в горле, ярость обжигает мои вены. Это, должно быть, те мужчины, от которых она и ее отец бегут. Чувство вины грызет мой живот. Я обещал защитить ее. Я должен был отправить ее прочь. Подальше от Чикаго и от меня. Но она появилась у моей двери, одна, беспомощная и отчаявшаяся, и хотя часть меня хотела закрыть дверь и продолжать блокировать эту часть моей жизни, большая часть меня хотела спасти ее. Она была так похожа на нашу маму, и это заставило меня задуматься обо всех способах, которыми я подвел ее как сын. Я не должен был отталкивать ее так сильно. Может быть, если бы я попытался принять ее и Вито…

Мешок снова надевается мне на голову, и мои руки сжимаются в кулаки, каждая мышца моего тела напрягается. На этот раз я не считаю. Я слишком занят, утопая в вине, гневе и страхе. И надежде. Надежде, что моя младшая сестра в безопасности от этих монстров.

Тьма надвигается, окутывая мой мозг, легкие отчаянно нуждаются в воздухе, и в моем сознании появляется еще одно лицо.

Джоуи. Наверное, таковы небеса, хотя у меня нет ни малейшего шанса получить туда билет.

Я начинаю бороться, бороться со своими ограничениями при мысли, что больше никогда ее не увижу. Никогда не попробую ее. Такая судьба хуже любого ада, который я могу себе представить.

ГЛАВА 27

Джоуи

Может быть, если я достаточно пристально посмотрю на свой телефон, внезапно всплывет дюжина пропущенных звонков и уведомлений о текстовых сообщениях от Макса. Но, конечно, этого не происходит. Я знаю, что эта чертова штука работает, потому что Мо продолжает звонить мне. Она отчаянно хочет узнать, что случилось после того, как я ушла из дома Тоби с Максом той ночью, и хотя я снова и снова говорила ей, что он только привез меня домой, она, похоже, не верит в это.

Она может строить догадки сколько угодно. Я никогда не расскажу ей правду о Максе и обо мне. Ну, может, и не никогда. Но пока нет.

Стон разочарования вырывается из меня, когда я получаю голосовое сообщение Макса в тысячный раз. Мне больше все равно, что я буду выглядеть как отчаянный преследователь, когда он снова включит свой телефон. Я беспокоюсь о нем. Он никогда не нарушает обещание. Не для меня.

«Эта штука загорится, если ты продолжишь так на нее смотреть, малышка», — говорит Данте, заходя на кухню.

Я слишком отвлечена, чтобы даже резко ответить. «Я беспокоюсь о Максе».

Закатив глаза, он вздыхает.

«Я серьезно, Данте. Он сказал, что позвонит мне».

Это заставляет его закатывать глаза еще сильнее, что поджигает фитиль моей ярости. Я понимаю, что звучу как влюбленный подросток, но это не так. «Хватит закатывать глаза», — огрызаюсь я. «Я говорю тебе, что что-то не так. Я не могу дозвониться до его мобильного со вчерашнего утра. Каждый раз он переключается на голосовую почту. И я не разговаривала с ним с позапрошлой ночи».

Он фыркает. «Если у него есть хоть капля здравого смысла, он не будет путаться под ногами. Повесив голову от стыда».

«Ты можешь перестать быть мудаком хотя бы на минуту? Это на него не похоже, и ты это знаешь».

Он наливает себе кружку кофе, хмурится. «Он, наверное, где-то прохлаждается, Джоуи. В своей чертовой хижине в лесу или еще где-то. Уверен, он скоро тебе позвонит».

«Могу ли я пойти к нему домой с Эшем и Генри?»

«Не выставляй себя дурой, Джузеппина», — говорит он усталым тоном. «Не можешь ли ты просто принять, что, возможно, Макс — не тот мужчина, который тебе нужен, и он делает тебе одолжение, оставаясь в стороне?»

Слезы наворачиваются на глаза. Мой брат большую часть времени ведет себя как властный, чрезмерно опекающий придурок, но он не склонен быть жестоким.

Я открываю рот, чтобы ответить, но меня прерывает один из вооруженных охранников. «Босс, у ворот кто-то есть. Молодая девушка. Говорит, что она здесь из-за Макса».

У меня каждый волосок на теле встает дыбом. «Молодая девушка?»

"Ага."

Данте хочет что-то сказать, но я его перебиваю. «Насколько молода?»

Его взгляд метнулся от меня к Данте, затем снова ко мне. «Эм. Может быть, от шестнадцати до двадцати. Я никогда не могу сказать наверняка. Но она беременна».

«Б-беременна?»

Данте сердито смотрит на охранника. «Кто она, черт возьми, такая и чего она хочет?»

«Она утверждает, что Макс пропал, и она думает, что кто-то его похитил».

Мой пульс подскакивает на несколько передач, и я поворачиваюсь к Данте, уперев руки в бока. «Я же говорил тебе, что не смогу с ним связаться».