Джульетта стреляет первой

А Садовникову галантно подхватил под руку, отвел в переговорный уголок (два мягких кресла обступили стеклянный столик), усадил, поместился напротив, обволок взглядом, заговорщицки улыбнулся:

– Значит, та самая Татьяна.

Под ложечкой засосало. Вот это глаза у него! Сияют всеми оттенками синего. Точеный римский нос, прекрасная кожа. А фигура! Идеал, многим фитнес-тренерам не снилась. Плюс бархатный оперный голос. Подобных обаяшек Таня видала и раньше. Но в скромных ролях альфонсов. А тут человек целым островом владеет!

Хотя нет. Островом, наверное, владеет старший. А этот – совсем молодой.

Босс не мешал ей себя разглядывать. Когда Таня наконец опомнилась и смущенно уставилась в пол, весело спросил:

– Вы, очевидно, представляли меня дряхлым старцем?

Садовникова, пока медитировала утром, внушала себе: надо обдумывать каждое слово. Но искры его небесно-синих очей полностью выбили ее из колеи, и Таня пробормотала совсем глупость:

– Я думала, что вы противный. Как все олигархи.

Мужчина расхохотался:

– А что плохого в олигархах?

– У них всегда жесткий взгляд. И счетные машинки в глазах, – мгновенно парировала Таня.

– Так я и не олигарх. – Он обволок ее своей неземной улыбкой. – Все, что заработал, давно на свою мечту спустил.

– Банальные бездельники на «Феррари» гоняют.

– Ну а мне захотелось свой остров, – с милейшей простотой отозвался мужчина.

А Татьяна вдруг представила его голым. Слишком уж подчеркивали приталенная рубашка и в меру узкие джинсы тренированное тело.

Еле отогнала видение. Спросила:

– Но зачем вам остров?

– Максимус. – Он смотрел словно сквозь нее. – Я жил под разными именами, но мое настоящее имя – Максимус. Родители не просто так его дали. Меня всегда заставляли существовать на пределе возможностей. Не один иностранный язык, а три. Не просто спорт, но четыре: плавание, дзюдо, гимнастика, шахматы. Как думаете, зачем?

– Ваши близкие хотели, чтобы у вас был здоровый позвоночник, отменная реакция, хорошая растяжка и гибкий ум, – не растерялась Татьяна.

Максимус похвалил:

– Практически процитировали маму.

– Но как у вас времени хватало?

– НОТ. Научная организация труда. Папа с пяти лет приучил меня к органайзеру.

Вести с ним беседу оказалось на удивление легко, и девушка улыбнулась:

– Еще, наверное, был этикет. Или просто няня из Лондона.

– Книжка по этикету – да, слепой репринт был, – весело отозвался он. – А вот англичанку живую при социализме взять было неоткуда.

– Вы росли при социализме? И сколько тогда вам лет? – опешила Садовникова. Она начисто забыла и про хороший тон, и про субординацию. Но безупречный Аполлон не стал ставить ее на место. Ответил:

– Пятьдесят два.

– Не может быть.

Таня (ей-то было куда меньше) сейчас пыталась мышечным усилием разгладить морщинку между бровей. И понимала: ничего не выходит.

Она упрямо заявила:

– Я знаю, что вас двое братьев. И вы младший. Тот, кому двадцать три.

Максимус снова обволок ее магнетической улыбкой:

– Мой младший брат живет совсем в другом месте.

– Но вам не может быть пятьдесят два!

– Магия! – мальчишески подмигнул он.

– Не верю.

– Правильно. Значит, профессор Кикин.

Таня вспомнила вчерашние рассказы Марьяны:

– Это у которого клиника? Со смертельно опасными выбросами?

– Забудьте, – отмахнулся Максимус. – Нет никаких выбросов. Каждому местечку – нашему острову в том числе – нужны свои страшилки. Но я не о том. Кикин, в отличие от большинства наших лентяев, коктейлей не пьет, закатами не любуется. Зато сутками просиживает в лаборатории. Он системами омоложения занимается, если не знаете. И я сам вызвался быть его первым подопытным кроликом.

– Вам все равно не может быть пятьдесят два, – упорствовала Татьяна. – Эликсира молодости не существует.

– Вероятно, вы ошибаетесь. Кикин – не без оснований! – говорит, что скоро взорвет бомбу в косметологии. Да вы сами попробуйте. На инъекции патента пока нет, поэтому я вам их предлагать не буду. Но омолаживающий крем клинические испытания давно прошел.

Легко встал, открыл ящик стола. Протянул девушке банальную плоскую баночку. Никаких фабричных наклеек. Единственный скромный стикер: «утром и вечером, на чистую кожу».

Таня растерянно положила подарок в сумку. Пробормотала:

– Э-э… я думала, мы с вами о работе будем говорить.