Джульетта стреляет первой

– Слушай, – Таня взглянула виновато, – но я тоже хочу такой укол!

– Тогда нужен мертвый ребенок. С такой же группой крови, как у тебя. Не смущает?

– Ну… если он все равно нежизнеспособен…

– Нет, Танька! – воскликнула Анжела. – Даже не думай. Я точно не знаю, но вроде Максимус и Кикин договорились – это только их ноу-хау. Максимус моему сморчку столько заплатил, что тот даже не пытается апробацию пройти, патент получить. А может, боится просто. Дело-то не слишком моральное. Он много детей загубил, прежде чем дотумкал, что группа крови должна обязательно совпадать. А однажды попробовал плод двадцати недель – тоже эффекта никакого. Понял: нужен только полностью сформировавшийся ребенок. От тридцати семи недель и больше.

– Слушай, а Кикин знает, что ты знаешь?

– Нет, – отмахнулась Анжела. – Он лопух.

– А Максимус?

– Тоже нет. Ты чего, не видишь, как я умею овечкой прикинуться? – пьяно ухмыльнулась Анжела.

«Но если все, что ты рассказала, правда, ты очень сильно рискуешь», – подумала Татьяна.

Однако пугать подругу не стала. Предложила:

– Хочешь, я тебя баиньки уложу?

Художница зевнула:

– А что? Мысль. Чего-то да… перебрала я, – улыбнулась. – Просплюсь – бегать пойдем.

– Разумеется, – заверила Таня.

* * *

Жаль было тратить время на прихорашивание, но сегодня ей предстояло сражаться женским оружием. Таня сделала маску, уложила волосы, тщательно накрасилась. Открыла шкаф. Брюки не рассматриваются – только что-то очень женственное, но не юное, нет. Никаких белых девственных нарядов. Надо выглядеть убийственно роковой. Красное платье с кружевами? Пожалуй, слишком вызывающе для дня похорон. Лучше темно-синее, приталенное. А вырез до поры замаскируем шарфиком.

Татьяна заглянула в кабинет. Анжела безмятежно подсунула руку под щеку и улыбалась во сне. По ощущениям – будет приходить в себя еще долго. Но Таня вспомнила присказку отчима: «У пьяного сон короток». И решила себя обезопасить. Вытащила из холодильника образцы. Засунула в термос. Проложила контейнеры льдом. Все вместе – в термопакет. Флешку с фотографиями завернула в целлофан и поместила туда же. Вынесла во двор, замаскировала в дальнем углу, в теньке, под ворохом полусгнивших пальмовых ветвей.

Сколько – даже на холоде – хранится сперма, Таня точно не знала. Но подозревала – счет идет на дни. А возможно, и на часы. Ей срочно нужно выбираться отсюда.

Проще всего было Марку позвонить. Но вдруг похороны еще не закончились? Молодой человек, несомненно, там. И даже если ответит – романтический разговор в подобной обстановке вряд ли получится.

Ладно. Островок небольшой. А случайная встреча – это тактически правильнее.

Каблуками пришлось пожертвовать, но Таня надела очаровательные чувяки

(привезла недавно из командировки в Казань). Татарская обувь из натуральной кожи очень походила на балетки, только сидела на ноге куда удобнее и выглядела интересней, ярче.

Держим путь в центр. Где, интересно, может быть сейчас Марк? В офисе в день похорон – очень вряд ли. В баре? В кафе?

Но на ловца и зверь бежит – увидела юношу на улице.

Тот стоял рядом с мэром.

Девушка подошла к мужчинам.

– Танюшка! – просиял Марк.

Прежде Таня в корне пресекала его улыбку. Сразу заводила речь о делах или же говорила, что очень спешит.

Но сегодня изобразила искреннюю радость:

– Привет, дорогой.

Марк – впервые услышал от нее доброе слово! – восторженно захлопал глазами.

Мэр – грустный, желчный, в обязательных сандалиях поверх носков – взглянул насмешливо. Предупредил:

– Готовься. Сейчас у тебя попросят. Луну и солнце в придачу.

Таня укоризненно взглянула на градоначальника:

– Это у вас, чиновников, все корыстные. А я Марку хотела предложить вместе кофе выпить.

– Ага, – не сдавался мэр. – А пока пить будете, выклянчишь у него – не знаю, что тебе нужно. Вид на жительство. Собственный дом на острове.

– Не судите о других по себе, – бросился на Танину защиту молодой человек. И удивленно спросил: – Ты правда хочешь выпить со мной кофе?

– Все. Пропал пацан. – Мэр жалостливо взмахнул рукой и поковылял прочь.

А Таня пронзила Марка огнем своих голубых очей:

– Хочу. Мне сегодня так страшно было.

Решится обнять?

Ох, до чего робко! Однако положил руку ей на плечо. Ретиво молвил:

– А чего ты боишься?

– Да просто устала, – взглянула жалобно. – Смерти, похороны. Ветер постоянный. Хочется сменить обстановку. У тебя есть яхта?

Тут даже простодушный Марк насторожился:

– Танюшка, что с тобой, а?

Ну, тут можно многократно использованную заготовку применить.

Вздохнула:

– Знаешь, я привыкла казаться железной. Как в той песне: «Она идет по жизни, смеясь». Время сейчас жесткое: покажешь, что слаб – сразу уничтожат. Но, думаешь, мне легко? Вдали от дома? Все время одной? Сижу на этой горе, ветер воет, никого близких…

– Но я все время пытался стать тебе близким! – Объятие стало крепче.

– Прости, – взглянула виновато. – У меня в голове полно мусора. Ты младше, ты вроде как мой начальник. Я не решалась.

«Что я несу?!»

Однако Марк ответствовал абсолютно серьезно:

– Тань, но разве все это помехи для настоящей любви?