Джульетта

И тогда Умберто совершил ужасный поступок. Он помнил, как Диана рассказывала об исследованиях профессора Толомеи и о статуе с глазами из драгоценных камней. Сгорая от ревности, он неосторожно проговорился об этом в Неаполе. Вскоре о золотой статуе прознал его босс и приказал Умберто встретиться с профессором Толомеи и вытянуть подробности, что он и сделал, прихватив с собой двух подручных. Дождавшись, пока Диана с близнецами отъедет подальше отдома, они постучали в дверь. Профессор был очень вежлив и пригласил их в дом, но, услышав о цели визита, сразу ощетинился.

Видя, что профессор не желает говорить, подельники Умберто применили к старику, как они это называли, «давление», и тот скончался от сердечного приступа. Умберто пришел в ужас: он делал Толомеи искусственное дыхание, пытаясь запустить сердце, но тщетно. Тогда он сказал подельникам, что встретится с ними в Неаполе, и едва они ушли, поджег дом, надеясь уничтожить все исследования вместе с трупом и положить конец истории с золотой статуей.

После этой трагедии Умберто решил порвать со своим прошлым, вернуться в Тоскану и жить на деньги, которые успел заработать. Через несколько месяцев после пожара он встретился с Дианой и сказал ей, что теперь он честный человек. Сперва она не поверила и обвинила его в причастности к поджогу дома и смерти ее мужа. Но Умберто был твердо намерен ее завоевать, и, в конце концов, Диана уступила, хотя так до конца и не поверила в его невиновность.

Они прожили вместе два года, почти семьей, и Умберто даже возил Диану в кастелло Салимбени. Конечно, он не говорил родителям правды о близнецах, и отец в бешенстве кричал, что сыну давно пора жениться и завести своих. Кто же унаследует замок, если у Умберто не будет детей?

Это было бы счастливое время, если бы Диана смогла забыть о старинном фамильном проклятии. Она рассказала о нем Умберто еще при первой встрече, но тогда он не принял ее слова всерьез. Теперь ему пришлось, наконец, признать, что эта красивая женщина, мать его детей, — натура в высшей степени нервная и импульсивная, а груз материнской ответственности только усугубил ее состояние. Вместо детских книжек она взяла в обычай читать малышкам «Ромео и Джульетту», снова и снова, пока Умберто не входил в комнату и не отбирал книгу в своей обычной мягкой манере. Но куда бы он ее ни прятал, Диана всякий раз умела отыскать заветный том.

Когда близнецы засыпали, она часами сидела в одиночестве, пытаясь воссоздать исследования профессора Толомеи о фамильных сокровищах и местонахождении могилы Ромео и Джульетты. Драгоценности ее не интересовали; единственное, чего она хотела, — спасти своих дочерей. Она была убеждена, что девочки, Толомеи по матери и Салимбени по отцу, вдвойне уязвимы для проклятия Лоренцо.

Умберто не догадывался, насколько близко Диана подобралась к разгадке тайны, пока однажды в доме не появились его старые приятели из Неаполя со множеством вопросов. Зная, что эти люди ни перед чем не остановятся, Умберто велел Диане вывести детей через черный ход и спрятаться, а сам долго и убедительно объяснял, что ни он, ни жена ничего не знают.

Но когда Диана услышала, как его избивают, она вернулась, размахивая пистолетом, и велела бандитам убираться из ее дома. Видя, что они не послушались, она выстрелила в них, но промахнулась. И тогда они застрелили ее. После этого гангстеры сказали Умберто, что это только начало: если он не отдаст им четыре драгоценных камня, в следующий раз они заберут его дочерей.

На этом месте у нас с Дженис одновременно вырвалось:

— Значит, ты не убивал маму?

— Конечно, нет! — возмутился Умберто. — Как вам такое в голову пришло?

— Ну, ты же лгал нам двадцать лет, — ответила Дженис, кашляя на каждом слове.

Умберто глубоко вздохнул и снова зашевелился, пытаясь найти мало-мальски удобную позу. Подавленный и уставший, он рассказал, что, после того как бандиты убили Диану и ушли, он был вне себя от горя и не знал, что делать. Меньше всего он хотел звонить в полицию или священнику, рискуя, что какие-нибудь бюрократы заберут детей, поэтому он взял тело Дианы и поехал в пустынное место, где столкнул машину с обрыва, чтобы казалось, что она погибла во время аварии. Подложив в машину кое-какие детские вещички, чтобы люди сочли погибшими и малышек, он отвез дочерей к крестным родителям, Пеппо и Пии Толомеи, и уехал прежде, чем они успели задать хоть один вопрос.

— Подожди, а как же пулевое отверстие на теле? — не выдержала Дженис. — Разве полиция не заметила, что мама умерла до аварии?

— Я поджег машину, — нехотя ответил Умберто после некоторого колебания. — Я рассчитывал, что они не станут особо тщательно копать. Зачем им это? Свои чеки они получат в любом случае. Но какой-то умный осел начал задавать вопросы, и не успел я опомниться, как на меня повесили все — профессора, пожар, вашу маму… даже вас двоих, прости Господи!