Джулия

Ему вспомнилась война, последний бой в горах. С сильно поредевшим отрядом они всю ночь ждали в засаде. Бойцы пролежали на сырой холодной земле до рассвета. Забрезжило хмурое утро, и на светлеющем небе проступил четкий контур плотной лиловатой тучи. Светилась одна, словно забытая, звездочка, но вскоре она исчезла. Извилистая серая лента дороги под ними была пустынна, но с минуты на минуту на ней должны были появиться немцы. Теснимые со всех сторон, они пытались вырваться из окружения, и задачей отряда было подпалить хвост убегающему зверю.

Послышалась отдаленная канонада, и сердца измученных ожиданием мужчин гулко застучали в ответ, точно колокола в праздничный день. Последний бой… А потом они отправятся по домам, где их ждут тепло, постель, женщина. Люди будут выходить им навстречу, радуясь их возвращению… Рядом на ветку сел дикий голубь. Он был пепельно-серый, только на шее белое пятнышко. Склонив набок голову, он на секунду замер, а потом поднялся и улетел. Убальдо следил за ним глазами, пока он не исчез из виду, а потом с улыбкой сказал:

— Это добрый знак.

Наконец показалась автоколонна. Она ползла медленно, исчезая за поворотом, и снова появлялась, уже ближе. Шесть грузовиков с вооруженными солдатами, а впереди легковая машина с офицерами. Низкие лучи только что поднявшегося солнца отражались в лобовых стеклах. Первой взорвалась машина с офицерами — граната, брошенная Убальдо, попала точно в цель. Следом раздался второй взрыв. «Отлично сработано», — похвалил он тогда Гордона.

«Да, — подумал Убальдо, исподтишка поглядывая на элегантного Армандо Дзани, — этому парню смелости было не занимать».

Когда после боя они спустились в долину, солнце уже припекало вовсю, и люди махали им флагами, незнакомые женщины бросались им на шею, целовали, смеялись, плакали. А вечером, когда на небе высыпали звезды, по всей долине запылали огромные костры. Война кончилась.

— Кто же эта очаровательная синьорина? — спросил Армандо.

— Дочка Кармен, — ответил ему Убальдо.

Ни один мускул не дрогнул на лице Армандо, привыкшего еще с партизанских времен подчинять рассудку свои чувства.

— Прими мои поздравления, — с вежливой улыбкой сказал он. — Она очень похожа на мать.

Он вспомнил Кармен, которая отдалась ему в затерянной среди гор хижине, вспомнил короткое счастье тех холодных зимних ночей и прощание в Монтале, когда она, яростно крутя педали велосипеда, уезжала от него навсегда.

— Этот пижон когда-то был мужчиной, — обращаясь к Джулии, сказал Убальдо, — а теперь стал политиком. Позволь представить тебе депутата итальянского парламента Армандо Дзани, так сказать, народного избранника.

— Как тебя зовут? — обратился Дзани к девочке.

— Джулия, — ответила та и покраснела.

— А ты знаешь, что означает твое имя? — спросил Армандо и с улыбкой объяснил: — Джулия происходит от греческого Йоулос и переводится «пушистая». Скажи, ты пушистая? — и он посмотрел на нее озорным взглядом.

— Да нет, по-моему, — серьезно ответила девочка.

Пушистым был треугольник в низу живота Заиры, но Джулия предпочла об этом умолчать.

— Я пошутил. Ты просто красивая.

Сидящие рядом мужчина и девочка были поразительно похожи: одинаковые большие черные глаза с густыми длинными ресницами, одинаковая улыбка, озарявшая каким-то особым светом их тонкие выразительные лица. Джулия сразу же почувствовала расположение к этому симпатичному человеку, ее неудержимо потянуло к нему, но, встретив строгий взгляд деда, она поняла, что должна сохранять дистанцию.

Мужчины заговорили о своем, и Джулии ничего не оставалось, как молча их слушать.

— Я надеялся тебя здесь встретить, — сказал Армандо.

— Как же иначе, если я сам тебя сюда позвал, — ответил Убальдо.

— Ты к старости стал просто невыносимый.

Убальдо обнял его за плечи.

— Выйдем на минутку, — попросил он.

Джулия смотрела, как они пересекли площадь и остановились у ступеней собора.

— Я хотел познакомить тебя с Джулией, — снова заговорил Убальдо.

— Благодарю за честь, мне очень приятно.

— Я уже старый.

— Ты старый ворчун.

— А она, — пропустив мимо ушей реплику Армандо, продолжал Убальдо, — только начинает жить, а потому нуждается в помощи. Если я умру, помогать ей будешь ты. Как родной отец.

О Кармен не было сказано ни слова. Мужчины молча пожали друг другу руки, после чего Убальдо Милкович вернулся в кафе «Молинари» и сел за столик рядом с Джулией, которая как раз доедала свое мороженое.

Сегодня

Глава 1

Армандо открыл флакон и подушил щеки. Этим одеколоном под названием «Флорис 89» с едва заметным цитрусовым запахом он пользовался уже двадцать лет, с тех пор как Джулия, встретив его случайно в аэропорту «Линате», сделала ему неожиданный подарок.

Джулия занимала особое место в его жизни. Глядя в ее яркие глаза, в которых плясали искорки, он вспоминал прошлое. Точно такие же искорки плясали и в глазах Кармен, только их воспламеняла любовь, а не гнев, как у Джулии.