e10caee0b606418ade466ebb30b86cf4

Попробуем проверить предполагаемый маршрут, нащупать вешки, прибегая к

помощи позднейших автобиографических признаний Набокова – умудрённого, обращённого в прошлое взгляда.

Итак, «Крым показался мне совершенно чужой страной: всё было не русское ... решительно напоминало Багдад ... и вдруг, с не меньшей силой, чем в

2 ВН-ДБ. С. 61-62.

172

последующие годы, я ощутил горечь и вдохновение изгнания».1 Нет нужды

приводить список стихотворений, написанных тогда с ностальгической нотой, но вот заключительное четверостишие последнего – «Россия», написанного за

месяц с небольшим до отплытия:

Ты – в сердце, Россия. Ты – цель и подножие,

Ты – в ропоте крови, в смятенье мечты.

И мне ли плутать в этот век бездорожия?

Мне светишь по-прежнему ты.2

Следующая вешка – Кембридж: «Настоящая история моего пребывания в

английском университете есть история моих потуг удержать Россию. У меня

было чувство, что Кембридж … только для того, чтобы обрамлять и подпирать

мою невыносимую ностальгию… Под бременем этой любви я сидел часами у

камина, и слёзы навёртывались на глаза от напора чувств».3 Вот и одно из

красноречивых свидетельств:

В неволе я, в неволе я, в неволе!

. . . . . . . . . . . . . . . . . . .. . .. . . .. . . .

. . . . . .. . . . .. ..Передо мною дом

туманится. От несравненной боли

я изнемог…4

А это из Берлина лета 1921 года:

Кто меня повезёт

по ухабам домой…

. . . . . . . . . . . . . . . .

Кто укажет кнутом,

обернувшись ко мне,

меж берёз и рябин

зеленеющий дом?1

Поток ностальгических стихов неизбывен и дальше, но вот в 1925 году

появляется программного значения стихотворение «Путь»,2 в котором «великий выход на чужбину» переосмысливается как «божественный дар», а новой

1 ВН-ДБ. С. 199-200.

2 Набоков В. Стихи. С. 16. Дата написания – 1918 г. – указана ошибочно, стихотворение написано в марте 1919 г. См.: Набоков В. Стихотворения и поэмы. С. 64.

3 ВН-ДБ. С. 208-209.

4 Набоков В. Стихи. С. 35.

1 Набоков В. Стихи. С. 52.

2 Набоков В. Стихотворения и поэмы. С. 388. Это стихотворение Набоков, по каким-то

причинам, не включил в свой последний сборник.

173

отчизной «весёлым взглядом» определяется весь мир. «Отраду слов скупых и

ясных прошу я Господа мне дать» – вот единственное, что важно и нужно, и

ради чего стоит «в лесах подальше заплутать». И тогда: За поворотом, ненароком,

пускай найду когда-нибудь

наклонный свет в лесу глубоком,

где корни переходят путь, –

то теневое сочетанье

листвы, тропинки и корней,

что носит для души названье

России, родины моей.

В этом стихотворении, назначая себя гражданином мира, для того, чтобы

исполнить своё предназначение в творчестве и обретая тем самым «весёлый

взгляд», Набоков пытается сбросить с себя гнёт ностальгии, а надежду на

встречу с Россией оставляет на «когда-нибудь», «за поворотом, ненароком», в

том самом лесу, который когда-то, через картинку, увлекал его из дома, в приключения. Памятная акварель над детской кроваткой получает, таким образом, и обратный адрес – путь домой. Такой она будет подарена Мартыну, главному

герою, через пять лет написанного романа. Но заявив его лишённым способности к творческой самореализации, автор, тем самым, как бы полагает право-мерным лишить его и собственного самооправдания, необходимого для ощущения полноценности жизни вдали от родины. «Ненароком», «когда-нибудь»

Мартыну не будет позволено надеяться на встречу с Россией, и придётся отправиться прямиком, по прогнозу «Ульдаборга», – на верную гибель.

Судя по тому, какое, особенно с 1926 года, последовало интенсивное роение ностальгических стихов и призыв им на помощь образцов других жанров,

«Путь» так и не помог Набокову избавиться от ностальгии. Россия мерещится

ему повсюду. В Шварцвальде, где он сопровождает своего ученика и где «в

темноте чужбины горной я ближе к дому моему», так как там имеются «приметы, с детства дорогие, равнины северной моей».1 С другим учеником, на

лыжном курорте, в стихотворении «Лыжный прыжок» он воображает, что

«над Россией пресечётся моя воздушная стезя».2 Ему снится: «…я со станции в

именье еду», и он молится: «Господи, я требую примет: кто увидит родину, кто нет».3

1 Набоков В. Стихи. «Вершина». С. 183.

2 Там же. С. 187.

3 Там же. «Сны». С. 197.

174

В поддержку стихам Набоков пишет рассказ без названия, стилизованный

под деревенскую прозу и подписанный псевдонимом. Рассказ не был опубликован, но в нём впервые опробован сюжет «Подвига»: герой нелегально пробирается через границу, чтобы увидеть свою бывшую усадьбу.4 В том же 1926

году мечта об освобождении России от большевиков слегка коснулась даже

жанра романа: Ганин в «Машеньке», оказывается, «когда-то думал: проберусь

в Петербург, подниму восстание». Что не удалось Ганину, пробует взять на