Eat you alive (СИ)

Хосок всегда хотел умереть — в детстве это желание проявлялось особо остро, а в юношестве желание своей смерти Хосок перенаправил в желание убивать других. Он научился питаться чужими страданиями, чтобы не замечать своих, чтобы не зацикливаться на своей, как он считает ущербности. Хосок не знает, что такое ласка, нежность, даже не подозревает, что такое любовь, но он знает, что такое смерть. Она единственная с ним рядом, она его вечный спутник, она прекрасна и пахнет для Хосока домом. Смерть забрала у Хосока папу, за ним отца. Там, где бы они сейчас не были, однозначно намного лучше, точно получше, чем Хосоку здесь. Хосок любит смерть, принимает её за родную, боготворит и доверяет только ей. И сегодня она пришла. Впервые за все эти годы, после долгих ночей в ожидании она пришла. Она лежит в этой корзине, пахнет домом и беззубо улыбается. Она даже прекраснее, чем он себе представлял — тянет к нему маленькие ручки, берёт в плен. Запах леса заполняет всё пространство, просачивается в поры, кажется, отныне это единственный запах, который альфа чувствовать будет.

Хосок прикрывает веки, делает глубокий вдох и видит, как он маленьким бегает между деревьями-великанами, как барахтается в этой пропитанной дождём земле, чувствует, как радость и никогда ещё не опробованное чувство абсолютного счастья заполняют всё нутро. Видит улыбку своего отца, руку папы в свои волосах и чуть ли не плачет, не в силах с такими эмоциями совладать. Эти чувства сильнее всего — их доселе ни одна победа не вызывала. Хосок такой масштаб через себя никогда не пропускал — это словно ток в кровь пускать — он это электричество на кончиках пальцев чувствует. Хосок будто дышать только что научился, весь его организм запустился, все чувства обострились. Он никогда не искал дома, он всегда был убеждён, что он всего лишь гость здесь, но дом нашёл его сам — приехал к нему в маленькой корзинке и подарил смысл. У Хосока внутри фейерверки взрываются, огни зажигаются, мрак отступать заставляют. Альфа в эти крохотные ручки своё прогнившее сердце вложить готов, пусть хоть по сырой земле волочит, кочками и камнями раздирает, пусть только держит, пусть хоть так, но касается. Хосок себя цельным чувствует, будто всю жизнь по миру разделённым ходил, а тут пришёл маленький полукровка и воедино собрал, все трещины любовью залил, разрозненные куски соединил. Того, кто вечно ненависть и вражду сеял, взмахом ресниц усмирил, поводок на шее затянул и ласково шепчет — «сиди тихо, я тебя заберу, твои раны залечу, я твоим домом стану». И Хосок на колени перед ним падает, сам своё сердце из груди вырвать и к этим крохотным ногам бросить готов. «Только люби меня» — шепчет альфа. «Уже люблю», — в ответ, и у Хосока вселенная яркими красками окрашивается, будто все боги мира над ним сжалились, спасение ему послали. Хосок его беречь и лелеять будет, надо будет, у этих ног ляжет и как пёс безродный умрёт.

Хосок осторожно выпутывает малыша из одеяльца, берёт на руки и прижимает к себе. Зарывается носом в его коротенькие и редкие волосы, орошает их слезами счастья. Хосок его нашёл. Он и мечтать не мог, не искал никогда, не интересовался — всю жизнь себя недостойным считал, думал камень в сердце взрастил. Все эти годы чужой болью упивался, кровью умывался, думал, такой калейдоскоп чувств, которые он от чужих страданий испытывает, ничто больше не даст, но это покруче в миллион раз. Это ядрёная смесь, и она рвёт альфу на части. То, что было камнем в груди, дробится и крошится, под взглядом чёрных, как эта ночь, глаз в пыль превращается. Малыш, как котёнок, урчит в его руках, трётся щекой о плечо, будто успокаивает, будто не понимает, почему этот альфа плачет.

Тао, как завороженный, следит за ними, боится даже дышать, картина перед ним настолько трогательна и одновременно ужасна, что парень не может понять, что делать. Зная своего босса, он всё следит за ним, думает, что уже в следующую секунду Хосок ребёнку шею свернёт, но альфа того сильнее прижимает к себе, потом вытягивает руки целует щёчки не прекращающего улыбаться малыша и снова обнимает. Ходит по гостиной покачивает ребёнка в руках, смеётся от его рыка и рычит в ответ, вызывая у мелкого восторг.

— Босс… — начинает парень.

— Тао, планы придётся подкорректировать, — подходит к парню альфа. — Пусть Чонгука впустят в дом, мне надо с ним поговорить, поэтому, пока я не прикажу, чтобы никто не нападал.

— Но…

— Это приказ.

— Как скажете, — опускает голову парень. — А ребёнок, вы не убьёте этого полукровку?

— Я убью ради этого полукровки, камень на камне не оставлю, поэтому пошёл вон выполнять мой приказ, — рычит на него Хосок.

Даниэль внимательно слушающий альфу и, поймав нотки агрессии в его голосе, сразу превращается в его же руках и засовывает голову под локоть мужчины.