Eat you alive (СИ)

Внезапно в ресторане наступает полная тишина, а потом одновременно все начинают о чём-то шушукаться, и Юнги поворачивается туда, куда направлены взгляды большинства, находящихся в комнате. На пороге стоит высокий и харизматичный блондин, серый пиджак парня перекинут через плечо, он держит за руку розововолосого и красивого парня. Омега одет в кожанку поверх сетчатой футболки, у него на шее тонкий чокер и выглядит он так, будто пришёл в клуб, а не на прием к самой уважаемой семье города. Для пущего эффекта омега в придачу ещё надувает жвачку и, демонстративно лопнув её, моментально всасывает, будто показывает, насколько ему похуй. Шуга в каждом действии, в каждом движении этого дерзкого парня чувствует уверенность, будто ему не впервой, будто он со всеми, кто в этой комнате наравне стоит, если не выше.

Пару встречает сам Чонгук, и Шуга, не выдержав, спрашивает у Малона, кто они.

— Ким Намджун и Ким Сокджин — самая сумасшедшая пара Бетельгейза. Один — оборванец-человек, выросший на улице; второй — наследник огромного состояния, оборотень-омега. Колоритная парочка, одним словом, — усмехается Малон, который не послушал своего доктора и вновь, кажется, переборщил с алкоголем.

— То есть оборотень и человек? — переспрашивает его Шуга.

— Ну да, они типа систему ломают, на всё наплевали и живут в Итоне. Но тут это невозможно и глупо, человек оборотню не пара, — говорит альфа и просится на балкон, подышать свежим воздухом.

Шуга провожает его взглядом и вновь возвращает внимание к странной паре. На самом деле перестать ими любоваться почти невозможно, то, как они смотрят друг на друга, как доверительно держатся за руки, как омега, хихикая, что-то говорит на ухо альфе — это всё делает их невероятно притягательными. Юнги почти не чувствует уколов небольшой зависти, любуясь ими, и тянется к подносу, чтобы залить горечь «у меня такого не будет» высококонцентрированным алкоголем. Шуге внезапно одиноко, хотя одиночество давно уже его верный друг, но сейчас оно как-то по-особенному за грудиной скребётся, заставляет себя ничтожеством чувствовать. Омега грустнеет вмиг, откладывает в сторону бокал и медленно идёт в сторону окон. Чонгук ушёл куда-то с тем блондином, опасность быть застигнутым врасплох чёрными, как ночь, глазами пока не грозит. Шуга прислоняется лбом к толстому стеклу, выводит пальцами понятные только ему узоры и смотрит на смешавшиеся внизу огни.

— Красиво, богато, изысканно, — Шуга вздрагивает и оборачивается на того, кто его покой нарушил. Розоволосый стоит рядом совсем и смотрит вниз, только теперь он не улыбается и взглядом на колени никого не ставит, напротив, Шуге кажется, он грустит.

— Но это всё поверхностно, — продолжает омега. — Под всей это мишурой прогнившее, зловонное болото. Ты тут новенький, кажется, я тебя не видел никогда, но не ведись на этот блеск и лоск, тут меры весов другие. Я, кстати, Джин, — протягивает парень руку.

— Шуга. С чего такая забота о чужаке, — хмыкает Шуга, но руку в ответ подаёт.

— Ты ведь человек? — поворачивается к нему Джин. — Заблудился? Что ты делаешь на приёме такого уровня, обычно вы их обслуживаете, а ты в пиджаке от Версаче.

— Я пришёл со своим альфой, — дёргает плечами Шуга.

— Кто твой альфа?

— Чхве Малон.

Джин прыскает.

— Прости. Что ты с этим старпёром делаешь?

— Сплю с ним.

— Понятно. По-прежнему людям тут работу не дают, видать, — укоризненно качает головой Джин.

— Не дают, — Шуга поворачивается в зал, проверяя, вернулся ли Малон, но вместо него сцепляется взглядом с Чонгуком, который стоит вдалеке и слушает блондина. Омега моментально отворачивается, но Джин замечает в его глазах концентрацию нечеловеческой боли, он ловит это за мгновенье и даже ёжится, слишком огромная для человека, слишком очевидная, чтобы не заметить.

— Чон Чонгук, значит, — хмыкает Джин.

— Не твоё дело, — огрызается Шуга.

— У тебя, что, односторонняя влюблённость в этого волка? Ты, что, самоубийца? А ну забудь, убей надежды на корню, парень, он глава стаи, он слишком традициям привержен, в жизни с человеком не свяжется.

— Хватит! — громче, чем хотелось, говорит Шуга. — Я это слышал миллион раз, ото всех, теперь и от того, кого пять минут знаю. Может хватит пытаться меня лицом в грязь пихнуть, на место сажать? Нет у меня ничего к Чонгуку, а надежд тем более. Прошу меня извинить, — Шуга резко поворачивается и быстрыми шагами идёт в сторону уборных.

Джин за Шугой не следит, он поворачивается в сторону Чонгука и внимательно наблюдает за тем, как альфа пожирает удаляющуюся фигуру взглядом.

— Интересно, — шепчет сам себе Джин и идёт за Шугой.

Юнги опирается руками о белоснежную раковину, несколько секунд смотрит на своё отражение в зеркале, а потом наплевав на табличку «курение запрещено», идёт к окну и поджигает сигарету.

Шуга успевает сделать только две затяжки, как в туалет входит Джин и, достав из кармана кожанки косяк, становится напротив.

— Сигареты? Чего так слабо-то, — усмехается омега и поджигает самокрутку. Джин делает затяжку и медленно выдыхает. — Так что у тебя с Чонгуком?