Эдгар Аллан По и Перуанское Сокровище

Прежде, чем я успел отпустить новую шпильку, жена спросила:

– А что вы мне посоветуете, месье Дюпен? Признаться, моя роль в этом маскараде меня не на шутку тревожит.

– Фанфаронство Ренелле, – поразмыслив, ответил Дюпен, – дает нам некоторое преимущество. Побольше вопросов, побольше лести, и он будет только рад поговорить о себе вместо того, чтоб допрашивать вас.

Идея отвлечь внимание врага при помощи жены мне, сказать откровенно, не нравилась, однако Сисси сия тактика пришлась по душе.

– Конечно, я нахожу его просто отталкивающим, но, если это поможет спасти нашу дорогую Хелен, буду льстить ему без зазрения совести.

– А я прикинусь глуповатым конюхом и разузнаю все, что смогу, о доме и его обитателях.

– Я же постараюсь как можно дольше занимать Ренелле теориями относительно кипу, не вызывая подозрений, – подытожил я. – Возможно, даже вправду сумею расшифровать его: ведь я действительно полагаю, что в нем имеется некий смысл.

– А если кипу вправду окажется той самой derrotero, указывающей, где спрятан клад, раскроешь его местонахождение профессору, или мы сами отправимся в Перу на ближайшем же корабле? – с улыбкой спросила жена.

– Пусть вместо нас в Перу едет Дюпен – он эти места знает, а когда Перуанское Сокровище и клад королевской гробницы станут нашими, уж тогда-то мы заживем ради одного лишь Искусства и никогда больше не отдадимся в рабство Мамоне!

Конечно, сказано все это было в шутку, и Сисси рассмеялась, однако в голове моей невольно мелькнула мысль: как же могли бы перемениться наши жизни, окажись профессорское кипу той самой легендарной картой! Как это было бы чудесно!

Глава тридцать седьмая

Четверг, 21 марта 1844 г.

Воздух был нежен и тепел, точно поцелуй весны, и оживлен птичьим щебетом – прекрасная погода для загородной прогулки. Перед завтраком Дюпен куда-то исчез и вскоре вернулся к нашему дому с наемным брумовским кэбом[51]. Вдобавок, он приобрел на рынке рабочее кепи, прекрасно дополнившее собранный нами для него костюм – самый мой старый сюртук, брюки и ботинки, годящиеся лишь для блужданий по лесу. Превращение завершил вязаный шарф и перчатки, пожертвованные Мадди.

– Дюпен, из вас вышел прекрасный конюх. Я бы вас нанял без колебаний.

– Кто-кто, а вы на мое согласие можете не рассчитывать, – огрызнулся Дюпен.

– Но-но! Придержите язык, сэр, если желаете сохранить место за собой. А чтобы успеть в Джермантаун к полудню, нам пора поспешить.

– Не стоит ли вам снять родовой перстень? – спросила Дюпена Сисси. – Человек наподобие профессора Ренелле его непременно заметит, – пояснила она.

– Да, миссис По, вы правы. Благодарю вас.

– И прихватите вот это, – сказала Мадди, подавая Дюпену свою тяжелую деревянную трость. – Не знаю, что у вас троих на уме, но дочь мою вы от беды убережете, не так ли?

– Даю слово, мадам.

Дюпен метнулся из кухни прочь и вскоре вернулся со своей тростью, увенчанной головою кобры.

– Не думаю, что нам понадобится оружие, но, как посоветовала ваша исключительно мудрая мать, нам лучше быть готовыми к любому повороту событий.

Он подал трость мне и кивнул, приглашая ее испытать. Взяв трость в обе руки, я обнажил спрятанную внутри рапиру. При виде острой стали Мадди округлила глаза и улыбнулась Дюпену.

* * *

Спустя полчаса Дюпен уселся на козлы и взял в руки вожжи, а мы с Сисси устроились позади, под крышею экипажа. Вскоре город остался позади. Лучи утреннего солнца из-за деревьев радовали глаз, озаряя свежую зелень юной листвы и лесных трав, пробивавшихся из земли на волю, птицы порхали с ветки на ветку, белки шустро сновали вверх-вниз вдоль стволов. Сисси любовалась сим буколическим пейзажем, точно завороженная, а я был счастлив, видя радость жены. Как же ужасно мне не хватало ее в долгие зимние месяцы, когда каждый кашель, всякий намек на нездоровье Сисси, заставлял меня леденеть от страха!

– Какое это счастье – выбраться за город, – с лучезарной улыбкой вздохнула Сисси. – Воздух так свеж, все вокруг красочней, ярче – и небо, и трава, и листья…

Я мысленно поклялся непременно найти возможность снять для нас дом – дом с садом, да подальше от городской суеты и копоти. Неважно, где жить, лишь бы отыскать место, где к Сисси вернется доброе здравие.

Достигнув Джермантауна, мы остановились у железнодорожной станции, чтобы спросить дорогу к дому профессора Ренелле, и узнали, что ехать нам еще около полумили. Начальник станции нарисовал нам план и, кажется, был немало удивлен нашим неведением относительно местоположения Усадьбы Ренелле.

– В Джермантауне ее все хорошо знают, – пояснил он. – Это один из первых роскошных домов, построенных в наших местах, а отец профессора Ренелле многих здесь обеспечил работой, когда заправлял каменоломнями.