Едят ли покойники торты с клубникой?

– Я тоже так считаю. Вот представь, если бы в наше время такое еще делали. Мартина похоронили только через четыре дня. А сколько бы ушло времени, чтобы мумифицировать его по всем правилам?

– Не так уж много. Трудоемкие методы использовались только для богатых. Простолюдины себе такого позволить не могли. Их мумифицировали по-простому. – Эмма и впрямь ходячая энциклопедия смерти.

– Ты… – Договорить ему не удается.

– Да-да, знаю! – отмахивается она. – Я странная. – Эмме не привыкать!

– Да, странная, но вообще-то я не это хотел сказать.

Почему он так странно ухмыляется?

– А что же?

– Хорошо осведомлена! Я хотел сказать, что ты хорошо осведомлена.

– Вот как! – Эмма краснеет. Уши в тон футболке – замечательное сочетание! – Пойдем со мной! – Вскочив, Эмма отряхивает пыль с красных штанов.

– Опять? Куда на этот раз? Снова за тортом?

– Нет. У тебя же не день рождения. – Эмма с усмешкой смотрит на Петера. Он хоть и ворчит, но все же встает. Послушный мальчик!

– А куда же тогда? – допытывается Петер.

– Да куда-нибудь! Все лучше, чем сидеть здесь, у могилы, и размышлять!

– А ты любишь говорить загадками.

– Вообще-то нет. Просто хочу показать тебе кладбище.

– Не надо. Я кладбища не люблю, и они меня не интересуют.

– Здесь не так уж плохо – вот увидишь, – отмахивается от его возражений Эмма. Как можно утверждать, будто тебе что-то не нравится, когда ты этого не знаешь? А Петер знает о кладбищах не больше, чем о тропических лесах Амазонии. Хотя… – Ты когда-нибудь был в тропическом лесу? – спрашивает она.

– Что? При чем тут это? Нет, не был. – Она перескакивает с одного на другое – поди уследи за ее ходом мыслей!

Значит, о кладбищах он понятия не имеет!

– Да все равно, – бормочет он. Хуже все равно уже некуда.

– Может, да, а может, и нет, – загадочно отвечает Эмма.

– Ты о чем?

– Я подумала, что если потеряю кого-то, кто мне дорог, то хотела бы, чтобы он покоился в месте, которое мне нравится. В красивом месте, понимаешь? Чтобы потом думать: «Пусть меня тоже когда-нибудь здесь похоронят! Славное местечко!»

Петер останавливается. Девчонка совсем спятила!

– Я не хочу, чтобы меня здесь похоронили! Так и знай! – категорично заявляет он.

А ему никто и не предлагал! Эмма, повернувшись, смотрит на него, а потом начинает смеяться.

– Что? Почему ты смеешься?

– У тебя такое выражение лица!

– Какое? – рявкает Петер. Он такого не потерпит!

– Как будто я собираюсь порубить тебя топором на кусочки и закопать здесь! Вот как ты на меня смотришь.

– Ну и что? Сдрейфил немного – только и всего! Что в этом такого? В газетах полно таких сводок. «Девочка зарубила мальчика выше себя ростом!» – Петер делает паузу. – Ну ладно, может, не совсем такие сводки. – Тут он тоже начинает смеяться. Смех – всегда хорошо. Помогает сгладить неловкость.

Смех двоих детей разносится по кладбищу. Как назло, могила Майера буквально в двух шагах. Эмиль Майер, царствие ему небесное, покоится здесь уже двадцать три года. Только представьте себе – жена пережила его на целых двадцать три года! Женщины обычно живут дольше своих мужей, утверждает Эвальд. Пилят их целыми днями – от этого даже самый крепкий бык свалится. Эвальд в этом убежден.

Эвальд Кранц – закоренелый холостяк. Но Эмма с ним не согласна. Просто женщины лучше следят за своим здоровьем. С другой стороны, насчет фрау Майер она не уверена. Старуха брюзжит от рассвета до заката. Вот и сейчас она бранится – таким голосом хоть стекло режь.

– Но-но-но! – Она внезапно появляется у надгробия своего супруга Эмиля, словно сатана из преисподней. Сатана в платье с огромными подсолнухами. – Нельзя ли потише? Чай, не на базаре! Это погост – вот и ведите себя тихо, как в гостях!

– Это вы тут в гостях, а я вообще-то здесь живу! – огрызается Эмма. Вот противная старушенция!

– Ну разумеется, маленькая Блум! Дерзкая девчонка! Чего от тебя ожидать! Все бы тебе перечить – никаких манер! Так, убирайтесь отсюда, да поживее!

Повернувшись к черной вдове спиной, Эмма с Петером не спеша уходят. Торопиться некуда: старухе с клюкой все равно их не догнать.

– Она всегда такая, – поясняет Петеру Эмма. – Ругается целыми днями. Таких тут еще две. Все остальные ничего – не досаждают.

– Какие еще «остальные»?

– Многие приходят сюда регулярно, некоторые даже каждый день. Правда, они старше тебя. А еще есть те, чья профессия связана с кладбищем. Например, священник, носильщики гробов, музыканты и, конечно, камнетес.

– И ты с ними со всеми знакома?

– Ну да, более или менее. В этом нет ничего зазорного.

– Нет! Но, может, все-таки скажешь, куда ты собралась?

– Ко мне.

– Зачем?

– Хочу тебе кое-что показать.

Петер прекращает расспросы, хотя и неохотно: он терпеть не может сюрпризов, любит все планировать заранее. Мартин был более спонтанным. Но что поделаешь.

– А как насчет тебя? – Раз уж Эмма приглашает его к себе, можно задать ей личные вопросы.

– Что?