Единая теория всего

– Меня под конец восьмилетки занесло не туда – ну, ты помнишь. Отец сел в третий раз, компания нашлась стремная – короче, я в пятнадцать лет попал в интернат при спецПТУ, это такой филиал колонии, кузница кадров, как Суворовское училище для армии: типа, отучился в «путействе» на слесаря, украл по-быстрому и уехал на зону, карьеру делать. Я так и хотел: ну там, понятия, воровской ход, все дела. Дурак был, короче. Мне повезло, что у нас НВП[41] преподавал такой Колесник Иван Федорович, дядя Ваня, – вот был мужик! Сам воевал, служил в десанте в Великую Отечественную, на пенсии преподавать пошел, ну и как-то смог достучаться в том смысле, что сесть в тюрьму никогда не поздно, но это путь для тех, кто ничего другого в жизни не может или не хочет, а если ты по жизни сильный и считаешь, что чего-то стоишь, так докажи это себе и другим – ну, в общем, на слабо, конечно, брал, как я теперь понимаю, но и меня, и многих других пацанов он от уголовки спас. Ну а куда, если не в тюрьму? Понятное дело, в армию. Еще в милицию можно или в попы пойти, но это уж очень крутой поворот. Я после училища год на заводе кое-как перекантовался учеником, а в 73-м ушел служить, потом остался на сверхсрочную, в школе прапорщиков отучился, попал в разведку. Предлагали идти учиться на офицера, но я не хотел, мне и так все нравилось: и служба, и то, что все понятно, четко, нравилось, что есть смысл какой-то во всем, что важное дело делаю, Родине служу, а не штаны просиживаю где-то. Думал, спокойно до пенсии отслужу, а там, может быть, тоже НВП преподавать пойду. А в 79-м, когда все началось, сам попросился «за речку»[42]. А как иначе? Я же военный, это мое дело – воевать за свою страну, даже если для этого приходится лететь куда-то в тмутаракань. И я тебе могу сказать, что не только я, почти все офицеры и солдаты так думали: мы здесь исполняем свой интернациональный долг, защищаем интересы державы, помогаем братскому афганскому народу… ну, ладно, про братский народ, предположим, после первых нескольких месяцев все всем становилось ясно: такие братья, что днем встречают как дорогого гостя, прямо не знают, куда посадить и чем угостить, а ночью горло перережут. Но то, что мы там за Родину сражались, – это точно.

Только в грезы нельзя насовсем убежать:
Краткий век у забав – столько боли вокруг!
Попытайся ладони у мертвых разжать
И оружье принять из натруженных рук…