Единственный (Изумрудный шелк твоих глаз) (СИ)

Приняв человеческий облик, Габраэл поправил воротник камзола, небрежно оттолкнул ногой в добротном сапоге заскулившего щенка и повернулся к людям.

— Вот ваш воришка, — скучающе произнес он, ожидая благодарности. Но мужики повели себя странно. Часть из них, суетливо что-то затараторив, дружно кинулась поднимать волчонка с пыльной дороги, отряхивать от грязи и ощупывать на предмет повреждений. А остальные, признав властителя королевства, дружно бухнулись на колени. Король, впрочем, как и вся его свита с неприкрытым недоумением наблюдали за этим… театром.

— Да что же это!.. Да как?!.. — запричитал один из крестьян, самый представительный, судя по всему — местный староста. — Прости, пресветлый государь, что сбили тебя с толку! Вот он, ворюга-то наш… сами поймали!

— А это тогда кто? — Уточнил Габраэл, окидывая взглядом представленного пред его очи звероватого вида мужика и сравнивая того с щуплым мальчишкой, все еще судорожно вздрагивающим у ног короля.

— Да ученик это лекарский, — поспешил просветить владыку староста. — Хороший парнишка! Кое-кому из наших сильно помог… Не вор он. Честный подмастерье!

— Нда… — пробормотал Габраэл, чувствуя себя виноватым: ни с того, ни с сего сорвался на невинном мальчишке.

А тем временем Арэль, немного придя в себя, поднял голову и замер, во все глаза рассматривая представшего перед ним мужчину. Никогда еще он не видел столь красивого оборотня! Хорош и в звериной ипостаси и в человеческом облике. Просто мечта любого Дарующего! Сильный, яркий, с волевым подбородком, могучим разворотом плеч и сияющей белизной волос. По-настоящему золотые, удлиненные к вискам глаза, со снисходительным терпением смотрели на сжавшегося на земле несуразного волчонка. И от этого почему-то становилось тошно.

Арэль, ничего не знающей о настоящей любви и переживший только грубую похоть, с тоскливым замиранием в груди снизу вверх смотрел на возвышавшегося над ним мужчину. Того, кому готов был отдать всего себя. Вычерпать до дна душу, подарить сердце… Подарить тому, кому он безразличен. Разве может пожелать его этот статный красавец, на которого явно облизывается все окружение? Да нужен ему невзрачный хромоножка!

Лишь гордость удержала Арэля от того, чтобы не завыть тут же от тоски и непонятной боли в груди.

Чуть пошатываясь, волчонок упрямо выпрямился на четырех лапках, неуклюже встряхнулся и прижал остренькие ушки, когда комья земли полетели прямо на короля, одетого в дорогой охотничий костюм, блистающий ярким золотом. Но Габраэл лишь снисходительно усмехнулся, отряхнув грязь с камзола зажатыми в руке перчатками. Встрепанный, извазюканный волчонок был невероятно уморителен в своей попытке сохранить чувство собственного достоинства. К тому же король испытывал невольную вину за свой поступок. Этот искалеченный мальчишка почему-то напомнил мужчине его давно погибшего брата. Сиранн был таким же гордым и непримиримым.

Испытав вдруг странную теплоту и чувство невольного родства с незнакомым волчонком, Белый Вожак поднял ладонь в извечном жесте мира.

— Нда! — Усмехнулся он краешками губ. — Нехорошо вышло, малыш! Ладно, в качестве извинений довезу тебя, куда скажешь. И помогу устроиться в жизни. Согласен?

Мужики, убедившись, что юному лекарю ничего не грозит, кроме помощи, дружно потянулись в сторону деревни, торопясь засудить подвывающего от страха вора. А король посмотрел на все еще дрожавшего волчонка.

— Может, перекинешься? — Миролюбиво предложил он. Но мальчишка только головой помотал.

— Ааа… так ты в первый раз! — Догадался Габраэл. — Стесняешься?

— Господа! — Обратился он к столпившимся вокруг дворянам свиты. — Готовьте лошадей — мы возвращаемся в столицу.

— Порталами, государь? — Осмелился уточнить кто-то из придворных. Но король лишь досадливо дернул плечом.

— Обычной дорогой. — Отозвался он. — До Нилары всего-то три дня скачки. И распорядитесь, чтобы кто-нибудь из гвардейцев посадил мальчика с собой.

— Видишь, они все ушли, — вновь обратился Габраэл к насупленному подростку. Мужчина понимал колебания того: полный оборот в одежде был подвластен лишь взрослым оборотням. Дети перекидывались в чем на свет народились. — Да не стесняйся ты! Или… не знаешь как? Тебя еще не обучили?

Арэль смущенно кивнул. Он НЕ ЗНАЛ, что нужно делать дальше.

— Ну, это просто, — вдруг по-доброму улыбнулся король. Почему-то ему казалось естественным лично заниматься незнакомым оборвышем. — Просто вспомни, что значит быть человеком.

— …там… одежда… — только и сумел выдавить из себя Арэль, уже лишившись волчьей шкуры и сжимаясь на неуютной земле.