Единственный (Изумрудный шелк твоих глаз) (СИ)

Прижав к груди тяжело дышавшего мальчика, Габраэл прошел внутрь дома. В общем зале, коридоре и в комнатах уже не спали остальные свитские. Но Вожак, наплевав на растерянный интерес придворных, стремительно метнулся в свою спальню и уложил волчонка на кровать. Почему-то Гирр-Эстегу было очень важным, чтобы этот мальчишка выжил. Габраэл видел в нем вернувшегося из полей вечной охоты брата. Если бы Сиранн тогда не погиб, то по характеру очень напоминал бы этого ребенка.

Одежда волчонка была волглой от пропитавшего ее горячечного пота, так что король попросту разорвал ее, торопясь помочь мальчику. И лишний раз убедился в верности своего первого впечатления — парень и, правда, был очень худ. Не сказать, что истощен, но явно недоедал. Хотя… он ведь впервые обернулся прошлым утром. И просто не успел вернуть потраченную энергию. Плюс пережитое волнение и полученные травмы. Вон, синяки так и не сошли — значит, регенерация толком не работает. И на короля вновь накатила вина — мало того, что он спровоцировал нападение на парня, так еще и не сумел сдержать своего слова о защите и покровительстве.

Габраэл даже не задумывался, почему этот нескладный мальчишка вызывает у него такое чувство. Мало ли было в его жизни таких вот мальчиков, которым он намеренно или нет причинял боль. Но почему именно этого сопляка хотелось не просто защитить, а сделать так, чтобы он и вовсе горя не знал. Мальчишка даже не его Пара: ему уже есть двадцать лет. Наверное, все дело в давным-давно погибшем принце.

Устроив больного как можно удобней на кровати, Габраэл как-то замешкался… и всё-таки как-то робко провел ладонью по безволосой груди мальчика с темными кружочками горячих сосков, чувствую, как неровно бьётся сердце худого найденыша, натягивая невпопад кожу меж тонких ребер. Скользнул самыми кончиками пальцев по впалому животу, игнорируя серебрящийся пушок на лобке — не хватало еще испытывать вожделение к этому несчастному ребенку!

Позади чуть скрипнула дверь, и король стремительно обернулся.

Приведенный сотником лекарь уже деловито протискивался к кровати, где лежал мальчик.

— Ваше Величество, зачем он вам?.. — с недоумением спросил гвардеец, пытаясь через плечо рассмотреть мальчишку. Вессин, конечно, полный идиот — так подставиться. И сотник ничуть не дрогнул, когда выполнял распоряжение Вожака о переводе провинившегося в менее привилегированные части. К тому же рыжий волк никогда не нравился старшему офицеру, под которого явно копал, стремясь занять командирское место. Но чтобы король вот ТАК на все отреагировал! Да не просто отреагировал, а еще и лично возится с этим побродяжкой?! Не похоже на его величество…

— Он же вот-вот умрет!

— Не тебе об этом судить! — Король сверкнул на командира золотыми глазами. Он знал, что старый вояка прав, повидав за свои века слишком много крови и ран. И знал, что когда вот так начинает сдавать регенерация, то дело плохо. Но почему-то при мысли, что этот нескладный мальчишка умрет, от болезненной духоты сдавило грудь и захотелось завыть в глубокой тоске по чему-то не свершившемуся. — Лучше прикажи готовить портал до Нилары. Накрылась моя прогулка медным тазом… или чем там еще она может накрыться! Ну?!

— Государь, — лекарь оторвался от осмотра больного спокойно и поднял на Гирр-Эстега взгляд непривычно светлых глаз. — Все не так страшно, как видится. Юноша перенес слишком большую нагрузку. Сначала на него напали… затем первый оборот, полученные травмы… К тому же он явно не привык ездить на лошади — бедра растерты в кровь. И, кажется, он ничего не ел после оборота.

«Вессин… гад!.. его что, не покормил?! — пронеслось в голове у короля. — И я тоже хорош! Надо было самому все проверить…»

— Лихорадку я снял, — тем временем лекарь вновь повернулся к своему пациенту. — Юноша спит. Но ему лучше провести ближайшую неделю в постели. И как можно качественнее питаться.

— Ну, это я смогу обеспечить, — от облегчения Габраэл едва не прослезился: так он реагировал только на брата. Может, и правда, он просто устал от одиночества. Всегда среди людей и всегда один. А так хотелось подле себя тепла живой души. — Мы немедленно возвращаемся в столицу. Да, заберите вещи мальчика. С ним, кажется, была какая-то сумка…

…Арэлю казалось, что он тихо покачивается на очень мягком облаке.

Таком пушистом, что юноша утопал в нем с головой. Лежать было так невесомо!.. и ничего не болело… даже лень глаза открыть.

Тело совсем не чувствовалось.

Вот и хорошо. Мальчик устал от боли, которой оказалось через край за его недолгую жизнь.

Заставив себя пошевелить рукой, он ощутил шероховатую нежность согретого его телом шелка.

Так приятно… совсем как во дворце…

И это осознание заставило Арэля резко подскочить прямо с закрытыми глазами. Вдруг показалось, что он вновь очутился в лапах Крэйна. И что не было удачного побега и встречи с Белым Волком!