Единственный, кому ты веришь

Главное, что я хочу сказать тебе, Луи, так это что все, произошедшее в дальнейшем в моей истории, было подчинено одной-единственной цели – снова обрести тот самый момент. Пережить его заново. Начать с начала. Поймать за гриву обезумевшего коня на головокружительной скорости, которая вышибает слезы из глаз. Никак иначе. По мнению Вирджинии Вулф, ничто не существует до тех пор, пока об этом не написано. Так можно сказать применительно почти ко всему, но только не к соитию. Соитие – это событие само по себе. Даже если о нем не говорят, даже если нет слов, для того чтобы о нем говорить, и оно навсегда остается под завесой молчания, все равно, когда занимаемся любовью, мы существуем.

«Любовь моя, – шептал он, лаская меня, целуя с искусной неспешностью, – моя любовь». Я шептала в ответ: «Да, да», я была его любовью, я давала себя обмануть, превращалась в цветок с дурманящим ароматом, в плод, утоляющий голод, обрастала листьями, почками, ветвями, подчинялась смене сезонов. Потом он отстранился и вдруг надавил руками мне на плечи, я опустилась на колени; ситуация переменилась слишком резко, даже грубо, и опьянение не помешало мне это заметить: он опять колебался, выбирая между ролью хардового актера в порнофильме и робкого воздыхателя в мелодраме, между Камиллой и Клер. Его сердце потеряло равновесие, подумала я. Но мне все нравилось, я была на своем месте и там и здесь, прошла пробы на обе роли, хотела заполучить и ту и другую без колебаний и ни с кем не делиться; желание, горевшее во мне, уничтожило все противоречия, потому что он был здесь и принадлежал мне, и в нем я любила всех мужчин, даже тех, кто меня отверг. Крис застонал; его пальцы, вцепившиеся в волосы у меня на затылке, разжались, и острая боль прошла; он ласково поднял меня. «Ты нежная, такая нежная, – прошептал, прижимая к себе, – я чувствую твою любовь». Это была истинная правда: желание – тот самый момент, когда любовь может сбыться. Мы, обнявшись, дошли до спальни; у входа стояла сушилка с женским бельем. «Я оставлю свет в коридоре, – сказал он, снимая всю одежду, – лампа у кровати разбилась». Я тоже разделась, мы упали на кровать, обнявшись.